Fb2Книга: Александровские Кадеты. Смута. Том 1 | страница 20
И даже не мог вспомнить потом, чем всё это закончилось и когда он пошёл наконец спать.
Петербург,
30 октября 1914 года
По пустой Лиговской улице, тёмной и замершей, быстро шла, почти бежала, молодая женщина в длинном пальто и меховой шапочке. Последние дни октября выдались почти по-зимнему холодными.
Потрясённый до самого основания последними событиями город погрузился во тьму, фонари остались гореть только на Невском, Литейном да возле Таврического дворца. Здесь же, ближе к окраинам, об освещении никто и не думал; видать, сломалось где-то что-то, а инженера́ то ль разбежались, то ли попрятались, а может, и то и другое вместе.
Холодный и злой ветер дул женщине прямо в лицо, заставляя кутаться в бесформенный шарф, глубже прятать руки в округлую муфту.
Женщина спешила, очень спешила, и почти не смотрела по сторонам.
Ветер нёс на неё пыль и гарь, кружились обрывки газет, листовок и афиш – следы прежней мирной жизни. Комики Гольдштейн и Эпштейн, как обычно, зазывали в сад «Буфф». В Мариинском театре, правда, случились изменения репертуара: оперу «Жизнь за царя» сняли, заменив балетом «Лебединое озеро». «Бродячая собака», впрочем, не боялась никого и ничего, объявляя очередной вечер поэзии с Блоком, Ахматовой и Гумилевым…
Женщила лишь плотнее стягивала шарф.
На круглых афишных тумбах поверх всего прочего наляпаны были огромные плакаты Петросовета, отпечатанные аж в два цвета, похоронившие под собой остальное:
«Товарищи рабочіе! Товарищи солдаты! И ты, вѣсь трудовой народъ! Промедленіе поистинѣ смерти подобно. Долой Временное собраніе! Долой продажныхъ министровъ-капиталистовъ! Да здравствуетъ соціалистическая революція! Вся власть Совѣтамъ рабочихъ, солдатскихъ и крестьянскихъ депутатовъ!»
И чуть ниже, мелким шрифтом:
«Центральный комитетъ Россійской Соціалъ-Демократической рабочей партіи (большевиковъ)»
Женщина ещё ускорила шаг, теперь она почти бежала. За спиной – Обводный канал, впереди – Николаевский вокзал; хотя нет, со вчерашнего дня он уже Московский. Переименовали, вместе со множеством иных мест, ибо старые названия «не отражали исторической правды». Проголосовали – и переименовали.
Обыватели только качали головами да поглубже забивались в щели.
А, и хлеб продавался третий день с огромными перебоями и очередями.
«Временное собрание депутатов Государственной Думы», и Петросовет, и «красная гвардия», собирающаяся по окраинам, и солдаты запасных полков, жадно слушающие большевицких[4] агитаторов – обещающих, и не когда-то там, а вот прямо сейчас, сегодня, в крайнем случае завтра! – землю, волю и не только. «У бар да у попов всё отберём, всё трудовому народу отдадим!»