Книга: Авиатор: Назад в СССР | страница 65

– Георгич, отстань! Очки забыл. Ну чего встал, Родин? Прыгай и пристёгивай ремень, – сказал дед Генич.

Заняв место, я сразу взялся за ручку управления и поставил ноги на педали.

– Итак, ëптить, смотрим, слушаем и запоминаем. Даже если девка зайдëт вот с такими, – Генич описал перед собой два больших круга,– всё равно смотри на лампочку и веди по синусоиде. С девкой Георгич разберётся, он парень молодой.

– Пенëк! На полгода тебя старше! – воскликнул Георгич, цепляя мне на ногу и руку какие-то датчики.

– А это, чтобы пульс и давление считывать? – спросил я.

– Это, чтоб ты не засыпал, ëптить!

Аппаратура замигала, а кабина начала ходить в разные стороны. Всё как в полëте – любое движение нужно уравновешивать. Вести луч по линии было несложно, пока не началось психологическое воздействие.

Под сиденьем сработала оглушающая сирена. Меня слегка передёрнуло, но с линии не ушёл.

И вот первый вираж. В руке и ноге возникла небольшая дрожь, словно органы управления завибрировали. Но и это не смогло сбить меня с темпа. На лице, непроизвольно, светилась улыбка.

Потянул ручку на себя – луч ушёл вверх. Нажал правую педаль – луч вправо. Дойдя до верха, даёшь ручку от себя, и луч пойдёт вниз. Гениально и просто! Вибрация только слегка отвлекает, но не критично.

– Генич, а чего он лыбится? – услышал я Георгича, стоявшего у аппаратной стойки.

– Да, ёптить, откуда ж я знаю. Нашёл чего спросить. Мож, где тренировался? – сказал Генич, стоявший где-то сзади.

– Вряд ли. А ты, пенëк, напругу давно проверял?

«Так-так-так, вы там чего задумали, старички-боровички?! Какая напруга? Током, что ли, шарашить будут?», – запереживал я. А бросать ручку нельзя. Это сразу крест на поступлении.

– Точно, Георгич. А ну, давай-ка, добавим.

Вибрация слегка усилилась, появилось уже видимое отклонение, но совсем незначительное. Если так, то и не критично. Немного осталось дотерпеть.

– В одну сторону прошёл. Теперь назад, – услышал я команду от Генича. – Хорошо идëт, ëптить! Георгич, а давай на максимальную. Чтоб, прям, ручку захотелось бросить.

– Понял, выполняю, Генич!

Шандарахнуло прилично! Луч ушëл от линии значительно, и впервые загорелась красная лампа.

– Вот это другой разговор, ëптить! – радовался Генич. – Терпи казак – атаманом будешь!

Наконец я дошëл до конца, и аппаратура отключилась. Из сиденья я не вылезал, а выскакивал! Не понимаю, зачем нужно было меня валить? Крутов постарался и надавил, небось, на двух дедков. Майорову не получилось продавить, а здесь, по старой дружбе не отказали!