Книга: Няня по соседству | страница 10

Кабинет представлял собой просторное помещение с большими окнами, через которые струился мягкий свет. Полки, уставленные книгами и чертежами, занимали почти все стены, а в центре стоял массивный письменный стол, за которым расположился господин Дэмиан. Он указал на кресло напротив и предложил мне сесть.

– Госпожа Сильверлейн, вы знаете, что на квартиру вашей покойной бабушки, госпожи Элеоноры Сильверлейн, есть еще претенденты? – поинтересовался Дэмиан, внимательно изучая меня.

Сердце сжалось от неожиданности. Я опустилась на мягкий кожаный стул перед столом, чувствуя, как дрожат руки.

– Нет, – выдохнула я, ощущая, как внутри поднимается волна гнева и недоумения. – Я даже не подозревала, что дядя и тетя задумали оспорить завещание. Мне ни слова не сказали об этом.

Дэмиан кивнул, будто ожидая такого ответа. Он сложил руки перед собой и продолжил:

– Мне пришло уведомление от их защитников с требованием пересмотра разделения имущества. Они ссылаются на то, что на момент сделки стоимость недвижимости была занижена.

Я почувствовала, как моя голова закружилась. Свыклась с мыслью, что квартира в поместье «Грейвуд» – это дар моей бабушки, и не могла представить, что кто-то попытается отобрать ее у меня. В конце концов, дядя был младшим сыном и после смерти моих родителей заполучил в свое владение семейное поместье, загородное имение и еще ряд недвижимости, которая позволит им жить припеваючи до конца дней своих, и еще внукам останется. Я ни на что не претендовала, хотя имела право!

Бабушка Элеонора была мудрой женщиной, предвидела возможные проблемы для меня. Она сама с трудом уживалась с младшим сыном и его супругой. Мне лишь известно, что бабушка решила вложить свои средства в проект Дэмиана Грейвуда, известного мага и архитектора, чтобы обезопасить мое будущее. К сожалению, проект завершили только после ее кончины, и квартира стала не даром, а наследством. Мы договорились с родственниками, что я забираю квартиру и отказываюсь от остального наследства. На тот момент для меня это была невыгодная сделка, но и воевать за наследство я была не в силах – слишком юна и неопытна, с горем, которое сильно ударило по мне. Казалось, что всех это устроило. Но, видимо, я недооценила жадность дражайших родственничков, и они решили пойти на попятный.

Так вообще можно? Хотя чему я удивляюсь? Если вспомнить Элиота Брюта, который хвалился своими связями, возможно и не такое. А связей у моих родственников куда больше, чем у меня – выпускницы, чьи знаменитые родители погибли так давно, что за давностью лет их уже никто особо и не вспоминает.