Книга: Машенька для двух медведей | страница 29

Зверь издаёт похотливый рык. Ничего, дружище, мы покроем эту самку уже скоро. Хотя… её запах отличается от того, что было позавчера. Более резкий, словно отталкивающий.

Но с нами это бессмысленно. Слишком сильна тяга.

– Уже не боишься? – ухмыляюсь. – В прошлый раз дрожала, как осиновый лист.

– Мне здесь нравится, – улыбается Машенька, а меня тащит от неё.

Разбираюсь с камином, стягиваю футболку. Когда мой зверь на грани, я начинаю в буквальном смысле гореть. Но хочу проверить одну теорию. В отличие от Дэна, который отчаянно сдерживает зверюгу, я готов подотпустить поводья.

– Уже не мерзнешь? – глазами липну к торчащим соскам нашей гостьи. – Я рад, что тебе здесь нравится. Не хватает женской руки.

– Я в гостях, – лапочка кусает губки, моя башня окончательно съезжает.

– Оставайся… – прижимаю её к себе, провожу указательным пальцем по нежным губам, – мы тебе рады, Ма-шень-ка.

Ей нравится, как я смакую её имя. Вижу, что девочка готова заурчать. И я вместе с ней.

– Ну, чем займемся пока ждем нашу кесадилью? – трусь щекой о личико Машеньки. – Может, пошалим, м?

Глажу её бедро, поднимаюсь выше. Девочка шумно выдыхает, её сосочки рвут майку. Супер! Мне это очень по душе! И моему медведю.

– Дима… нет… – останавливает мою руку, когда я пытаюсь забраться к ней в шортики, – не надо… не сегодня, ладно?

– У тебя месячные? – спрашиваю её. – Ты поэтому так стесняешься, не хотела ехать к нам? Отталкиваешь?

– Угу, – она краснеет, но я не намерен отступать, – откуда ты…

– Сложил два и два, – убираю прядь светлых волос со лба Машеньки, – у тебя болит живот, ты нас к себе не подпускаешь. Стесняешься, прячешься. Это не стыдно, малышка. Просто говори, как есть и всё. Все мы люди.

Ухмыляюсь. Забыл добавить, что запах девочки изменился из-за этого. Мы не можем её оплодотворить. Природа предусмотрела механизм отпугивания. Но ведь в этом нет ничего постыдного!

Злюсь. Тело есть тело. Физиологические процессы нормальны. Но такие люди. С самого детства им внушают, что секс – это грязно.

Что месячные у женщин нужно скрывать, прятать средства гигиены. Это смешно.

– Мне нужно в уборную, – бормочет девочка.

– Иди, – отпускаю её, – не стесняйся нас, пожалуйста. В этом нет ничего стыдного.

Она уходит, а я смотрю на огонь. От Маши остался лёгкий сладкий шлейф. Ловлю носом остаточный аромат своей самки. Это точно она… моя истинная. Почему нет метки?

У Ярцева и Вересова она вылезла прям сразу, как пара появилась в их жизни. Размышляю. Рычу себе под нос.

Что-то не так. Нужно взглянуть на Машу голышом. Возможно, она боится признаться, и метка у неё уже проявилась. Когда наша лапочка возвращается, снова обнимаю её.