Fb2Книга: Психотерапевт | страница 43
Домой. «Сейчас это мой дом», – напоминаю я себе, вставляя ключ в замок. За несколько недель, прожитых здесь, я превратила его в наш дом, мой и Лео. Что будет, если я не смогу в нем остаться?
Стоя в холле, пытаюсь представить, как хорошо в этом доме жилось Нине Максвелл. А как иначе? У нее были друзья и, как утверждает Ева, симпатичный муж. Вот только он в итоге ее убил. Судя по фотографиям и по рассказам свидетелей, которые я видела в Сети, он не выглядел человеком, способным на убийство. А кто выглядит?
Полная решимости думать о них как о Нине и Оливере, а не жертве и преступнике, я иду по дому и рисую картины их совместной жизни, взяв за основу воспоминания о своей сестре и ее парне. Я представляю их на кухне – болтают и готовят ужин; на диване в гостиной – смотрят кино, Нина кладет ноги ему на колени. Все было абсолютно нормально до тех пор, пока кошмар не изменил их жизни навсегда. Как и в случае с моей сестрой.
Сосредоточившись на Нине и Оливере, я кое-как справляюсь с тревогой, сжимавшей мне сердце со вчерашнего вечера. Желая проверить себя, направляюсь к лестнице. На верхней площадке я чувствую себя нормально; в гостевой спальне тоже. Но, открыв дверь на другой стороне площадки и заглянув в нашу спальню, я вижу лишь то, что все это время пыталась прогнать из головы: безжизненное тело Нины, привязанное к стулу, и рассыпанные по полу светлые волосы. Картинка настолько реальна, что у меня перехватывает дыхание. Захлопнув дверь, бросаюсь вниз по лестнице, пошатываясь и цепляясь за перила. Лео будет с минуты на минуту; я спешу на кухню, к крану, и, плеснув водой себе в лицо, сажусь за стол в ожидании. Каково это – жить в доме, где убили женщину?
Долго ждать не пришлось. Я слышу, как Лео поворачивает ключ в замке, как идет через холл, как со стуком бросает сумку на пол.
– Я дома!
Я слышу все: шорох материи, когда он сбрасывает с плеч пиджак; звон монет в кармане, когда он вешает пиджак на столбик в конце лестничных перил; легкий удар галстука по рубашке, когда он ослабляет узел; вздох, с которым он освобождает шею.
– Элис, где ты? – зовет он.
Я не могу увидеть, как он хмурится, не получив ответа, – могу лишь представить. Он идет через холл и появляется в кухне, в уличных туфлях и с озабоченным лицом, которое при виде меня, сидящей за столом, мгновенно разглаживается.
– Вот ты где, – говорит он, и в его голосе слышится улыбка. Он наклоняется поцеловать меня, я уворачиваюсь. – Что такое? – спрашивает он тревожно.
– Кто ты, Лео?
Кровь мгновенно отливает от его лица, и я уже порываюсь вскочить и усадить его, однако остаюсь на месте и бесстрастно наблюдаю, как он хватается за спинку стула и тяжело облокачивается на него, отчаянно пытаясь вернуть самообладание.