Книга: Развод. Плохая мама | страница 11
– Домой пришел, нет тебя… Вышел на улицу, осмотрелся. Думал, может, в магазин ушла. А тут говорят, что уже несколько часов тебя нет. И телефон… – бормочет с опущенным к полу лицом.
– Я гуляла. А телефон на беззвучном в сумке был. Не слышала. Забыла о времени… Прости, пожалуйста.
Он поднимает голову и смотрит недолго в мои глаза, затем кивает.
– Что с твоими руками?
– Я на работу уезжал.
– Я помню. Почему они в ранах? – беру его руку и понимаю, что это и правда множество ран от заноз. – Данька…
Охаю, увидев это.
– Ерунда. Мы брус грузили не обработанный. Или это были просто доски. Черт знает. По пять тысяч заработали.
– Какой ужас… Устал?
– Адски. Было две фуры. Рук не чувствую, спину тоже…
В глазах скапливаются слезы.
– Оно не стоило того, Даня, – беру в ладони его лицо.
– Стоило Яна, – шершавым пальцем проводит по линии моей челюсти, с намеком на улыбку. – Она скоро родится, и никогда ни в чем нуждаться не будет, как и ты.
В груди все переворачивается, и я прикасаюсь к его губам своими. Не глубокий, а простой поцелуй. Нужный сейчас.
– Пойду в душ, – отстраняется от меня и поднимается.
– Хорошо.
Он помогает мне встать и уходит больше ничего не сказав.
Я быстро бегу на кухню и принимаюсь за ужин. Слышу попутно, как муж выходит из душа и скрывается в комнате. Дальше слышится только тишина.
На ужин уходит почти час и когда я иду за Данилом, вижу его растянувшимся на кровати. Спит.
Проверяю плиту, чтобы не были включены конфорки, и возвращаюсь в спальню. Ложусь набок рядом с ним и просто лежу.
Мысли хаотично напоминают этот день. Встречу со свекровью, бывшим.
Смотрю на Данила, всматриваюсь в его черты лица.
Красивый такой. Для своих двадцати девяти, как студент выглядит. Особенно его эти волосы чуть длинноватые сверху и короткие на затылке и висках. Растрепанные и торчащие в разные стороны, потому что по привычке постоянно их лохматит, проводя часто пальцами сквозь них.
А еще веснушки, которые ненавидит и родинка на лице. Зуб передний, выступает вперед, потому что вырос неправильно. И он называет его своей изюминкой, а я смеюсь. Но на самом деле, это и правда его красит почему-то. И улыбается он часто настолько, что на щеках две морщины отпечатаны с обеих сторон. И добрый… такой добрый, что не передать словами.
И я? Полная противоположность. Какая-то испорченная. Неправильная.
За что он меня вообще полюбил?
Следующие недели до родов были более чем тяжелыми. Живот стал опущенным, из-за чего казалось, что кожа сверху натянется так, что порвется скоро. Отеки. Дочка толкалась так сильно и била по ребрам, аж до боли. Приходилось в периоды активности подставлять руки и не давать ей в них ногами упираться. И я набирала вес. Снова.