Книга: Ты родишь мне от бывшей | страница 11

Однако, выяснилось, что он действительно был на самом обычном совещании.

– Я сообщила ему, что вы приехали, Есения, – с улыбкой сказала секретарша. – Назар Михайлович сейчас прервется и придет. Воды? Чая? Может быть, есть какие-то особые пожелания?

Я помотала головой, присаживаясь в кресло. Особые пожелания были у меня только одни – чтобы все это закончилось и мне сказали, будто история с подсадкой эмбриона от Яны Горюновой – первоапрельская шутка.

– Еся… Что-то случилось? Что-то с детьми? Идем в мой кабинет.

Назар появился рядом неожиданно, несмотря на то, что я ждала мужа. Но, видимо, так глубоко погрузилась в свои размышления, что перестала замечать происходящее. А мысли мои пронизывали бесконечные вопросы: как повести разговор с мужем? Я хотела лишь одного – вывалить ему на голову все, что узнала благодаря Мэри, и потом схватить и трясти, пока не услышу хоть какое-то вразумительное объяснение.

Отвечать я не стала. Просто поднялась и прошла в кабинет мужа. Он проследовал за мной, озадаченный и хмурый. Значит, Клинская не стала звонить ему и сообщать, что все мне рассказала.

– Еся, не молчи! Ты бы наверняка не стала приходить, если бы не было важной причины. Что случилось? – чуть ли не взмолился Назар.

Я повернулась к нему и решила тут же начать беседу, не устраивая танцев с бубнами:

– Я все знаю, Лукинский. Один из детей, которых я ношу, биологически не мой. Кого именно должна я родить тебе и твоей любовнице? Сына? Дочь?

Мой голос сорвался. Назар побледнел почти до синевы. Его глаза округлились, а зрачки расширились. Схватившись за узел галстука, он дернул его в сторону и прохрипел одно-единственное слово, прозвучавшее так, словно было приговором:

– Откуда?

Все мои силы разом иссякли. Желание подлететь к мужу и лупить его так, чтобы он хоть на миг прочувствовал сотую долю того, что испытывала я сама, растворилось. От меня осталась лишь оболочка, совершенно пустая и бездушная. Такое жуткое предательство, от которого волосы вставали дыбом, пережить было невозможно.

– Кто из детей не мой? – выдавила я из себя, безуспешно хватая ртом воздух.

Напрасно старалась втянуть в себя хоть порцию кислорода – в легких образовался смертельный вакуум.

– Еся… они оба твои. Слышишь? Оба твои! – вскричал Лукинский, не заботясь о том, чтобы нас не услышали.

Он бросился ко мне, но я выставила перед собой руки и заорала, что есть мочи:

– Не смей!

Назар приостановился в полуметре. Его глаза вращались, а на лице было такое выражение, будто ему только что сообщили самые страшные известия на свете.