Книга: Демонический отбор. Захомутать и обезвредить | страница 16

Бить будет?..

Это вообще законно?

– Не нужно применять силу, мистер Тьер, – император Эдвард Третий вошел в камеру и положил ладонь на плечо следователю как давнему другу. – Позвольте мне переговорить с обвиняемой. Наедине, – добавил тоном, не терпящим пререканий.

Он всё это время подслушивал за дверью?

Вскоре следователь по фамилии Тьер вышел, смерив меня напоследок взглядом, полным презрения, а мы остались с великим правителем вдвоем.

В камере с кроватью и ночным горшком.

Так сказать, добавили в непростые отношения капельку романтики.

Император не торопился заговорить, я тоже особым желанием не пылала. Сидела, отвернувшись от человека, самоуверенность которого привела меня в темницу. Конечно же, если ты какой-то там правитель, то в твой экипаж никто не может врезаться случайно.

– Значит, преследователя вы не видели? – император Эдвард Третий задал вопрос в никуда.

Голос его, сильный, властный, привыкший не спрашивать, а отдавать приказы, бился о толстые стены. Удивительный голос. Услышишь и сразу поймешь: перед тобой знатная особа. Он чуть вибрирует, и у него такая необычная хрипловатость, точно надтреснутость.

– Лишь силуэт, – подтвердила я, уставившись на свои руки, сцепленные в замок.

– Вам знакомо это? – Мужчина протянул мне прямоугольник плотной бумаги серо-желтого цвета, на котором виднелись подтеки… сомнительного багрового оттенка.

Я не стала брать его – говорят, здешние полицейские научились считывать ауру по отпечаткам пальцев, – но вгляделась в текст.

«Она была слишком глупа».

– Что это?..

– Это нашли час назад на теле молодой девушки, – поморщившись, император спрятал записку обратно в нагрудный карман. – Вам знакомо послание или бумага?

– В смысле?! – Меня переполнял праведный гнев, и захотелось уже не испепелить этого самодура, а обмакнуть его в ночной горшок, причем чей-нибудь чужой, ибо мой пуст. – За кого вы меня принимаете? Сначала обвиняете в шпионаже, а теперь – в пособничестве убийце?!

На лице мужчины отпечаталась сложная эмоция. То ли разочарование, то ли тщательно контролируемая злость. На кого? На меня, что ли?

Кажется, он надеялся, что я скажу: «Ой, это ж моё!», и убийство будет раскрыто.

Не дождется!

– Есть одна деталь, которая может быть вам интересной, – правитель отошел к двери, словно собирался уйти, но остановился.

– Какая же?

– Убитая особа должна была принять участие в отборе от южной провинции. Она погибла на пути к замку.

На секунду мне показалось, что моё сердце выпрыгнет из горла, где оно билось с демоническою мощью.

Он глупо шутит? Лжет? Надеется выбить из меня показания?