Книга: Диагноз ты | страница 2

– Нет, Лер. Вот как раз без тебя тут всё развалится, – озвучил я то, что мы оба прекрасно понимали. – Ты любишь это место. И нужна здесь.

– Но совсем не нужна тебе, да? – хмыкнула она, скрестив руки на груди.

Я устало вздохнул. Меньше всего на свете мне хотелось напоминать ей про нашу договорённость. Но, как видно, этого было не избежать.

– Я ведь предупреждал тебя, что…

– А если я скажу, что беременна от тебя? – не позволив закончить фразу, перебила Лера.

Я поднялся со стула и задвинул его под стол, сделав это немного резче, чем требовалось.

Не планируя становиться отцом, я всегда использовал презервативы. Всегда. Без исключений. Но, к сожалению, стопроцентную защиту они не гарантируют. Вероятность залёта, хоть и мизерная, всё же остаётся. Открывая простор для манипуляций.

– Буду платить алименты, – спокойно ответил я, переместив взгляд на Леру.

Та поджала губы.

– Ты бездушная скотина, – с презрением заключила она.

– Ты подпишешь заявление, или мне к Вершинину идти?

– Подпишу.

Из больницы я вышел в поганом настроении, которое ничуть не улучшилось от вида унылой серости на улице. С неба уже который день сыпало мелкой снежной крупой, которая под действием реагентов превращалась под ногами в грязную кашу.

С детства ненавижу холод и грязь. А пасмурные зимние дни и вовсе презираю.

Подняв повыше воротник пальто, зашагал в сторону парковки. Пиликнул брелком сигнализации, уселся в тачку и включил подогрев сидений. Запустил дворники – они тут же засуетились за стеклом, сметая с него ненавистную белую крупу. Обогрев салона работал на полную мощь, радуя меня блаженным теплом.

Стянул перчатки, бросил их на заднее сидение и обнял почти горячий руль. Он у меня тоже с подогревом.

Люблю комфорт. Ради него я готов вкалывать хоть сутками напролёт, прерываясь только на сон и еду.

Хотя врачу вроде как не положено делать культ из подобных радостей. Мы должны быть суровы и выносливы, как триста спартанцев, прекрасно себя чувствовать даже в самых адских условиях. При этом сохранять оптимизм, доброжелательность, любить людей, искренне сочувствовать им и самоотверженно выполнять свою работу при любых обстоятельствах. Это часто любил повторять профессор Ивашковский, заведующий кафедрой госпитальной терапии в моём университете.

Но, увы, я был не самым преданным его учеником, несмотря на даже то, что выбрал себе профессию по призванию. Со многими из утверждений профессора мне остро хотелось поспорить. Особенно с теми, что о любви и сострадании к людям.

Никогда я не питал тёплых чувств к ним. А отдельные экземпляры и вовсе вызывали прямо противоположные эмоции. Но всё же – я их лечил. Даже если можно было этого не делать.