Книга: Дом Одиссея | страница 9

Несколько минут эти самые люди, все еще пышущие жаром после радующих глаз упражнений с веслами, тратят на то, чтобы защитить свое судно от прилива и ветра, чего пираты не стали бы делать, в то время как все прочие, подняв факелы, отправляются исследовать ближайшие окрестности Фенеры. Испуганный кот взвизгивает и тут же с шипением убирается с их пути. Суетливые пичуги перекликаются друг с другом в сонных скалах, встревоженные неожиданным появлением двуногих с огнем, но даже они стихают, едва темная сущность, притаившаяся над палубой, дает о себе знать. На пляже выкапывают яму для костра, который разводят из дымящегося дерева, собранного на берегу. Над ней натягивают навес, ставят несколько кресел и коробок, тоже служащих сиденьями, в том числе и для сошедших с корабля вслед за мужчинами женщин, чьи глаза ввалились от бессонных ночей и тревог. Луна плывет к горизонту, звезды вращаются вокруг своей небесной оси, а на самом краю разграбленной Фенеры за прибывшими следят не только волчьи глаза.

Идемте – не стоит задерживаться надолго у этого корабля. Над ним кружат те, кого даже я, рожденная из пены, омывшей телеса самого Урана, а потому обладающая действительно выдающейся мощью, стараюсь избегать.

Двое мужчин с корабля пробираются по руинам селения: один – с факелом, второй – с копьем. Их отправили охранять подступы к лагерю, но им трудно представить, от кого они их охраняют, ведь Итака – это всего-то остров женщин и коз. Один останавливается, чтобы облегчиться, а второй вежливо отворачивается и в этот самый момент видит фигуру воина.

Фигура одета в кожу и увешана ножами. Причем ножи – самая заметная часть наряда, ведь один висит у нее на левом бедре, второй – за спиной, третий – на правом запястье, еще по одному – в каждом сапоге. Также у нее на правом бедре меч, а в руке – метательное копье. Если не обращать внимания на то издевательство над модой, коим является ее наряд, можно разглядеть короткие выгоревшие волосы, восхитительные ореховые глаза и, если удастся подобраться немного ближе, завораживающий узор шрамов: и ребристых, и гладких – на сильном, мускулистом теле.

– Э-э-э.. – заводит разговор тот из солдат, которого не тревожат нужды мочевого пузыря.

– Говорите, кто вы и откуда, – заявляет женщина так громко и резко, что увлеченный делом солдат подпрыгивает, обливаясь мочой, прежде чем торопливо спрятать обмякшее достоинство.

– Кто, во имя Зевса…

Женщина не шевелится и даже не моргает. Из тьмы за ее спиной прилетает стрела, которая, пройдя над ее плечом, впивается в полуразрушенную глинобитную стену на расстоянии ладони от головы ближайшего солдата.