Книга: Мрачный Жнец | страница 19

В общем, в Наверне Чудакулли таилось больше, чем способно вместить человеческое тело.

Плюх. Плюх.

В тёмном шкафу в подвале наполнилась уже целая полка.

А вот в Ветроме Сдумсе было ровно столько, сколько может вместиться в то тело, которым он осторожно рулил, двигаясь по коридорам.

Вот уж чего я не ожидал, думал он. И я этого не заслужил.

Похоже, где-то случилась ошибка.

Он ощутил сквозняк в лицо и понял, что вышел под открытое небо. Перед ним высились запертые ворота Университета.

Внезапно Ветром Сдумс ощутил приступ клаустрофобии. Много лет он ждал смерти – и вот умер, но всё равно заперт в этом… мавзолее, полном глупых старикашек, и тут ему предстоит провести остаток не-жизни. Что ж, первое, что приходит в голову, – пойти и положить себе достойный конец…

– Вечерочек, господин Сдумс.

Он очень медленно обернулся и увидел невысокую фигуру Модо, садовника-гнома в Университете. Тот сидел в полумраке, покуривая трубочку.

– Ой. Привет, Модо.

– Говорят, вы померли, господин Сдумс.

– Ну… это правда.

– Но, я смотрю, вы поправились.

Сдумс кивнул и в отчаянии оглядел стены. Ворота Университета всегда запирали на закате каждый вечер, запоздавшим студентам и сотрудникам приходилось лазать через стены. Он весьма сомневался, что ему это по силам.

Он сжал и разжал кулаки. Ну, ладно…

– Модо, а есть другой выход отсюда? – спросил он.

– Нету, господин Сдумс.

– Может, стоило бы проделать?

– Вы о чём, господин Сдумс?

Раздался звук жестокого насилия над каменной кладкой, и в стене образовалась дыра примерно в форме Сдумса. Из неё высунулась рука Ветрома и подобрала шляпу.

Модо снова разжёг трубочку. Чего только не насмотришься на такой работе, подумал он.

Где-то в переулке, укрывшись от глаз прохожих, покойник по имени Редж Башмак огляделся, достал из кармана кисть и банку краски и начертал на стене слова:

МЫ МЁРТВЫЕ! МЫ НЕ УЙДЁМ!

…и убежал, точнее, очень быстро уковылял прочь.

Аркканцлер открыл окно в ночь.

– Слушайте, – велел он.

Волшебники прислушались.

Залаяла собака. Где-то свистнул вор, ему ответили с соседней крыши. Вдали ссорились супруги – так задорно, что соседи по всей улице открыли окна, слушали и подмечали яркие моменты. Но всё это были лишь отдельные темы в бесконечном гуле большого города. Анк-Морпорк урчал в ночи, продвигаясь к рассвету, словно исполинское живое существо, хотя, конечно, это лишь метафора.

– И что? – спросил главный философ[3]. – Не слышу ничего особенного.

– О том-то и речь. В Анк-Морпорке десятки людей умирают ежедневно. Если бы они начали оживать, как старина Сдумс, разве мы бы об этом не услышали? Да весь город стоял бы на ушах. На большем количестве ушей, чем обычно, в смысле.