Книга: Где деньги, мародер? | страница 29

– Это сестра Феодора, – Ярослав Львович кивнул на окно, рядом с которым мы стояли. – Монашка. Обычно их проверяют на заубер-детекторах перед постригом, но она была сиротой, выросла при монастыре, и никому и в голову не приходило, что ее ждет какая-то другая судьба… А потом выяснилось, что она одаренная. А значит, монашкой быть не может.

Ярослав Львович равнодушно смотрел, как двое здоровенных парней удерживают ее бедра, а третий, тем временем, навалился на нее всем телом, зад его начал резко и ритмично двигаться. Лицо ее исказилось до полной неузнаваемости, миловидные черты превратились в маску боли, отвращения и ненависти.

– Увы, похоже, без шансов… – Ярослав Львович отвернулся от окна, за которым три здоровенных парня насиловали невинную девушку.

– И вы… это не остановите? – спросил я каким-то чужим голосом.

– Зачем? – Ярослав Львович пожал плечами. – Жизни ее ничего не угрожает.

– Но ведь тех парней с ножом вы остановили! – я пошарил рядом с окном в поисках той клавиши, на которую Ярослав Львович нажимал, чтобы отдать свою команду.

– Я повторяю, ее жизни ничего не угрожает, – он обезоруживающе улыбнулся. – У них четкая команда не причинять ей непоправимого вреда. Ну, за исключением… Вы же понимаете…

В этот момент что-то перемкнуло в моей голове. Будто между ушами взорвался фейерверк. Стекло разлетелось на мелкие даже не осколки, а брызги и стеклянным дождем посыпалось вниз. Насильник скатился с девушки и схватился за уши, из-под его пальцев начала сочиться кровь. Двое других просто и без спецэффектов отрубились.

Девушка замерла, распластанная на сером полу. На бедрах – красные разводы. Я скрипнул зубами и повернулся к Ярославу Львовичу. Ожидал увидеть испуг, но он широко улыбался и глаза его сияли. Тут планка ярости рухнула совершенно. Я рванулся вперед, собираясь вцепиться ему в глотку, вырвать глаза или вообще пробить грудину и сжать сердце. Ощущение всемогущества нашептывало, что моей силы достаточно, чтобы порвать этого нелепого толстяка в мелкий кровавый фарш…

Что-то противно прожужжало мимо моего уха. Как комар, если бы он был металлическим. Я вильнул вправо и бросился вперед. По моим расчетам пальцы как раз должны были сомкнуться на горле у Ярослава Львовича. Но вместо этого я снова услышал назойливый писк над ухом, а толстяк остался на том же расстоянии, что и был.

Я понял, что что-то меня держит на месте. Зарычал от напряжения, рванулся изо всех сил. Услышал звук, больше всего похожий на звук рвущихся гитарных струн.

Вот тут на лице толстяка появилось беспокойство. Он сделал шаг назад и вытянул перед собой руки, спешно складывая из пальцев какое-то подобие решетки. Я все еще ощущал путы, которые меня удерживали, но с каждым движением все меньше.