Fb2Книга: Ты никогда не исчезнешь | страница 24
* * *– Всем привет! – воскликнула она, распахнув дверь мэрии. – Надо же, какое солнце, прямо-таки весеннее!
«Все» оказались единственным служащим, которого оставили в обеденное время дежурить.
– Что, Нектер, все тебя бросили? Ушли купаться в речке?
Нектер Патюрен – секретарь мэрии, ответственный за печати, формуляры и фотокопии. Говорят, до того, как приземлиться здесь, он был полицейским в Клермоне. Савине он очень нравился, хотя был полной ее противоположностью: вялый, меланхоличный пессимист. Старше, чем она, хорошо за сорок, но с возрастом они пришли к одному и тому же – упорно отстаивали право не вступать в брак, не скрывали седину и ждали пенсии, до которой было еще далеко.
– По мне, лучше бы они там на коньках катались, – ответил Нектер. – Такая теплынь зимой – это ненормально.
– Да, знаю, времена года перепутались, но в этом есть и хорошее. Внимание… Абра-кадабра! – И Савина с видом фокусника вытащила из-за спины букет желтых нарциссов. – Первые в этом году. Загадывай желание. Собрала их у водопадов Шилоза.
Секретарь мэрии растерянно смотрел на февральские нарциссы. Выглядел он так, будто услышал, что проснулись овернские вулканы.
– Погоди, это еще не все, на деревьях уже плоды созрели.
Секретарь мэрии едва не свалился со своего стула на колесиках.
– Абра-кадабра-кадабра!
Еще один фокус. На этот раз Савина вытащила из рюкзака пакет с мандаринами, обернутыми в полупрозрачные бумажки.
– Тоже у водопадов собраны? – спросил Нектер.
– Само собой! Во всяком случае, старуха Шомей на рынке в Бессе мне в этом поклялась!
Савина выложила мандарины на свой стол, между пластиковым динозавром Казимиром, плюшевой куколкой Барботиной и чашкой с эмблемой клуба «Нью-Йорк Никс». Она явно предпочитала оранжевый всем прочим цветам.
Нектер – его стол был напротив – уставился на мандарины, впился в них глазами, как гадалка в свой хрустальный шар.
– Видишь ли, – начал он, – люди делятся на две группы…
Излюбленная фраза Нектера Патюрена. По его мнению, в каждой из мелочей повседневной жизни таился глубокой смысл, и каждая указывала на глубокую трещину, расколовшую мир надвое. Нектер был флегматичным философом-пессимистом.
– Одни покупают мандарины в бумажках, другие – без.
Савина широко раскрыла глаза и тоже уставилась на пакет с мандаринами.
– Ну да… Надо же!
Нектер запустил пальцы в спутанные волосы, перевел взгляд на окно и ждал, пока его посетит вдохновение. Небо над Овернью сияло ровной синевой, как будто ни одному облачку не удавалось зацепиться за округлые вершины. В Нектере не было ничего от жеребца, пришпоренного стремительно надвигающимся пятидесятилетием, он больше напоминал тяжело ступающего коня-работягу, но с глазами ребенка, который старается разгадать все тайны окружающей его жизни, и перед этим взглядом невозможно было устоять.