Книга: Ты никогда не исчезнешь | страница 51

– Ну да. А что такого? Овес для фантомов – как чеснок для вампиров, да?

Том не отреагировал на шутку. Ему стало трудно дышать, он смотрел на флакон, как на пузырек с ядом.

– Значит, ты ничего не помнишь? – в конце концов прошептал он. – Ты потерял воспоминания.

– Эй, Томми, мне нравится, как ты валяешь дурака, но ты начинаешь меня пугать.

Мальчик наклонился и подобрал свой шампунь.

– Мне пора. Кстати, если я призрак, который все забыл, скажи мне, как я умер?

У Тома загорелись глаза. Неужели фантом наконец-то начинает поддаваться и позволит себя приручить? Он посмотрел в сторону бассейна.

– Ты утонул!

– Ага… – Фантом, изо всех сил стараясь не показать, что его это задело, прибавил: – И еще… Скажи, как меня звали?

– Почему «звали»? Имя-то не поменялось после того, как ты умер! Тебя звали и вечно будут звать… – Том сделал небольшую паузу. – Эстебан!

Эстебан? – безмолвно повторил за ним фантом.

Странный мальчик до крови закусил губу, чтобы не закричать. Словно все воспоминания нахлынули разом, словно до призрака только теперь дошло, что он в самом деле умер.

Он молча повернулся, избегая встречаться глазами с Томом, и побежал в раздевалку, скользя босыми ногами по мокрому полу.

Забрать вещи, одеться и уйти. Как можно быстрее.

В кулаке у Эстебана была зажата монетка в один евро – для его ячейки в раздевалке.

Мадди, юные души нетерпеливы, честолюбивы и отважны. И эгоистичны. Они хотят оставить след, любой ценой, не зная, что время у них есть. Так много времени и так много других жизней. Если бы мир был населен только юными душами, он вскоре оказался бы предан огню и мечу. Но без юных душ мир был бы лишен плоти и пыла.

– Габи, тебе не попадалась моя флешка?

– Твоя что?

Габриэль высунул голову из-под душа. Только голову. Я видела его через приоткрытую дверь ванной. Сама я в спальне выдвигала один за другим ящики тумбочки, снова и снова вываливала украшения из шкатулки, перетряхивала простыни, выворачивала карманы одежды в платяном шкафу.

– Флешка! Та, на которую доктор Кунинг записал для меня все наши разговоры.

Теперь Габриэль высунул шею, руку и колено.

– А где она была?

И, не дожидаясь ответа, снова нырнул под душ, скрылся за перегородкой из матового стекла. Невыносимое безразличие! Раньше он кинулся бы мне помогать как есть, голый и мокрый. Раньше Габриэль не стеснялся.

Раньше…

Когда – раньше?

До того, как мы переселились в Овернь?

До нашей поездки в Сен-Жан-де-Люз?

До того, как я помешалась?

Я заорала, чтобы до него дошло, насколько важна эта флешка: