Книга: Волк 8: Лихие 90-е | страница 15

В свой кабинет на комбинате я не пошёл, там ещё делали ремонт, отправился в сторону комбинатовских гаражей. По пути снова набрал Ремезова, но телефон всё ещё был выключен.

Вечером я набрал его ещё раз, уже из своей конторы. Так и не включился, так что я набрал его рабочий телефон по межгороду.

Ответил мне другой человек.

– Слушаю, майор Кузьмичёв, – пробурчал помощник Ремезова.

– Приветствую, это Волков, – представился я. – Ремезов далеко? Он меня сегодня искал, сказал, что срочно, а я дозвониться не могу весь день.

– А, это ты, – голос Кузьмичёва стал неуверенным. – Дело такое. Полковник Ремезов попал в аварию сегодня на объездной трассе.

– Что случилось?

– Грузовик вылетел на встречку и… – сказал Кузьмичёв и замолчал.

– Живой он или нет?

Не успел ответить, в трубке раздались гудки, связь прервалась.

Новость меня ошарашила. И главный вопрос, который сразу у меня возник, не считая того, жив Ремезов или нет – случайная ли это авария или враги решили действовать жёстко, не считаясь ни с чем?

Ремезова положили в первую городскую больницу Читы, ту самую, куда в январе после покушения привезли Крюкова. Для полковника ФСБ нашлась отдельная палата, он лежал здесь один, охраны не было. И это мне не нравилось.

У меня было много дел в Чите, раз уж пришлось срочно ехать сюда аж 23 февраля, но начал я с посещения больницы. Надо было выяснить, что именно случилось во время аварии.

Пока точно не знаю, что там произошло, но авария, куда попал полковник, была серьёзной. Ремезов отделался переломом обеих ног и правой руки.

Он лежал в койке, замотанный бинтами так, что на память совсем ни к месту пришёл Волк из Ну Погоди, который тоже как-то был в больнице в одной из серий. Лицо полковника почти фиолетовое из-за синяков, нос сломан, пара зубов выбита, но взгляд осмысленный. Он был укрыт синим солдатским одеялом, к левой руке подсоединена капельница. На тумбочке рядом с ним лежала пустая пачка ЛМ.

В целом, учитывая то, что я слышал про аварию, он ещё легко отделался, но вставать в ближайшее время не сможет. И я опасался, что кто-то захочет, чтобы так всё и оставалось.

– Я уж думал, – слабым голосом сказал он. – Что меня валить пришли.

Палата небольшая, но тёплая, и окна целые. Я поправил больничный халат, накинутый на плечи, и положил ему на тумбочку китайские мандаринки, купленные в киоске, свежую газетку и две пачки сигарет.

– А что ты в Чите делаешь? – спросил Ремезов. – Ещё вчера ты у себя был…

– Знаешь, сколько всего навалилось, – я вздохнул и подошёл к окну. На зиму рамы заклеены, но если стоять близко, то чувствовал, как от них легко дуло. Из окна видно, как по улице вдали проехал троллейбус. – Пришлось срываться сюда.