Книга: Позывной «Курсант». Книга третья | страница 12

– Млять… – Хотелось мне сказать вслух.

Однако я, само собой, не сказал. Ибо это не самое подходящее слово в контексте разговора о народном комиссаре внутренних дел. Но если смотреть на всю ситуацию в целом, точнее не скажешь.

Что я могу думать о товарище Ежове? Что скоро товарищу Ежову придет мандец, но я вот, хоть убей, не помню, когда именно и в связи с чем. Надо было учить историю…

– Имею в виду… Не упоминал ли когда-нибудь товарищ Бекетов его в разговорах… – Шармазанашвили продолжал ходить вокруг меня, при этом сильно напоминая лису, которая планирует поохотиться.

Надо ли говорить, что себе я напоминал зайца, которого вот-вот начнут загонять.

К чему он ведет? Какая связь между Бекетовым, Ежовым, Клячиным и мной?

С горем пополам, пока Шармазанашвили водил салом по сусалам, растекался по древу и совершал другие подобные действия, категорически не говоря ни черта в лоб, я вспомнил, что Берия, по идее, уже тянет одеяло на себя, а Ежов действительно очень скоро уйдет с политической арены. Но! На кой черт мне все это надо?!

И Бекетов… Неужели тут тоже вляпался в жир ногами? Очень нехороший расклад. Очень! Если мой благодетель, дай бог ему здоровья, как-то замазался с нынешним наркомом, то голова полетит не только Ежова, но и Бекетова, Клячина, а потом – та-дам! Моя. Чего мне сильно не хочется.

К сожалению, ничего более конкретного или детального в памяти не всплывало. Я даже, хоть плачь, не мог сообразить, с какой формулировкой убрали наркома. Или вообще без формулировки… Кого это сейчас волнует?

– И вот я к чему веду… – Наконец, подошел к сути Шармазанашвили. – Как видишь, в этой ситуации, я не стал торопиться. Разобрался для начала во всем. Понимаешь, как важно это? Разобраться…

Я несколько раз кивнул, хотя какое на хрен “понимаешь”? Вообще не могу сообразить, с какого перепуга моя еще даже не начавшаяся карьера разведчика вдруг оказалась связана с подковерными играми политических шишек Союза. Единственное, что вполне очевидно и предельно ясно, не просто так Шармазанашвили рискнул выступить на моей стороне в ситуации с Цыганковым. Не побоялся его тестя, кем бы тот не был.

– Поэтому, Алексей, сейчас я отдам тебе твой комсомольский билет. Он здесь, у меня. А потом мы с тобой кое о чем договоримся. – Закончил с улыбкой на лице директор Школы.

– Реутов… эй… Реутов… П-с-с-с…

Я поднял голову, пытаясь в темноте рассмотреть того, кому не спалось, и кому, видимо, хочется, чтоб я тоже бодрствовал. Судя по голосу, это был Бернес. Опять Бернес…