Книга: Крымская война. Книга 3. Русская война. 1854 | страница 8

Я ускорился, но радостные крики, которые было слышно даже с улицы, говорили о том, что, несмотря на взрывы, все у нас идет хорошо.

Сижу, слушаю долгие пространные рассуждения Достоевского, злюсь. Все-таки не зря я выделил час на мастерские. Мелочь, а хватило, чтобы парочка моих инженеров в духе времени не забила на все мои указания. И ведь уважают, признают мои идеи, а все равно готовы в любой момент сорваться и начать все делать по-старому.

– …таким образом, создание отдельных деталей и сбор из них котлов – задача опасная и вредная, ведущая к взрывам и потере времени, – заканчивал свою речь Достоевский. – Лучше, как раньше, каждый котел отдельно. Собрали, все приточили, проверили, и только тогда можно гарантировать, что машина будет работать.

Инженер замолчал, уверенный, что теперь-то мне будет нечего возразить. А я и не собирался возражать сам.

– Иван Григорьевич, – я заметил сначала капитана Руднева, а потом и главного кузнеца. – Дмитрий Александрович, подойдите, пожалуйста.

Когда все собрались, инженеры были смущены, капитан и кузнец недовольны, что их оторвали от дел. Но этот разговор достаточно важен, чтобы потратить на него время.

– Прошу прощения, что сейчас без лишних объяснений буду задавать вопросы, – начал я. – Но это важно для дела, и в конце вы все поймете. Хорошо?

Все по очереди кивнули.

– Тогда, Иван Григорьевич, что именно вы проверяете, прежде чем принять новую партию ядер для своих пушек?

– Количество, состав партии, сортировку по размерам. Надо пояснять почему?

– Только по последнему пункту.

– Обычно ядра разные, – Руднев начал догадываться, к чему я веду. – Чтобы знать с большей вероятностью, куда и как они полетят, мы сортируем их и потом вносим корректировки по таблице.

– Видите, ваше благородие, – не удержался Достоевский. – Нельзя сделать совсем уж одинаковые детали, даже ядра, которые тысячами отливают.

Я поднял руку, останавливая инженера:

– Иван Григорьевич, – вернулся я к артиллеристу. – А если бы был выбор, получить партию снарядов как обычно или же в два раза меньше, но одинакового размера и веса, что бы вы выбрали?

– Конечно, одинаковые.

– Но почему? – на этот раз не выдержал Генрих Антонович.

– Все дело в точности. Сейчас даже пять процентов попаданий на предельной дистанции орудий считается хорошим показателем. С сортировкой мы смогли поднять его до пятнадцати процентов. Если же ядра будут одинаковыми, думаю, можно довести цифру до тридцати, а то и более процентов.

Я невольно вспомнил таблицу точности на английском флоте на границе 19 и 20 веков, которую однажды видел… Сто кораблей, восемьсот пушек, шесть тысяч выстрелов – и в 1890 году удалось попасть только тридцать один раз из ста. Чуть больше десяти лет, и к 1906-му получилось довести эту цифру до семидесяти процентов за счет качества выделки нарезных пушек и введения конических снарядов. Увы, сейчас без полноценных производственных цепочек – от добычи угля и стали, до их обработки – о подобном приросте не могло идти и речи.