Выбор цвета дизайна
Выбор цвета кнопок
Положение колонки
Вид постеров

Книга: Тирания веры | страница 19

– Что ж, скоро мы все уладим.

– Надеюсь, – только и ответил Кейдлек.

III

Врата Волка

«Говорят, что Сова воспользуется всяким, кем сможет; но не забывайте – не каждым человеком можно воспользоваться».

ИЗ ТРАКТАТА ЧАН ПАРСИФАЛЬ «ИМПЕРИЯ И НАКАЗАНИЕ»

Я думала, что теперь мы уйдем, но мы остались. Казалось, что и Вонвальт, и Кейдлек всеми силами стараются продолжить беседу, нарочно выдумывают все новые темы и пробираются по ним, как по труднопроходимым дебрям – а возвращение странствующего Правосудия порождало целый лес бюрократических вопросов. Однако, когда административные трудности были решены, неприятные откровения замяты, а в кабинет принесли еще вина, Вонвальт и Кейдлек заговорили как старые друзья и коллеги и еще долго беседовали о самом разном.

Когда стемнело, мы спустились в столовую – зал, куда допускались все члены Ордена, а не только Правосудия. Там Вонвальта быстро окружили коллеги и знакомые. Когда полилось вино, сэр Радомир, Брессинджер и я были забыты, а разговор перешел в область туманных острот, добродушных шуток и воспоминаний о делах, людях и мелких скандалах, про которые мы ничего не знали. Похоже, что на одну ночь мы могли позабыть о Сове и ее темных интригах.

– Эй, – окликнул меня Брессинджер, грубо ткнув в плечо. Я тем временем пыталась прислушаться к общему разговору, который становился все более шумным и развязным: Правосудия, юристы, судьи, прокуроры, секретари и составители – каждый пытался растолкать других, вклиниться в беседу и подобраться поближе к внутреннему кругу. Никогда прежде я не видела столь неугомонной компании и не ожидала столкнуться с ней здесь, в одном из самых влиятельных государственных учреждений.

Я повернулась к Дубайну.

– Идем, – сказал он, мотнув головой в сторону двери.

Я вопросительно посмотрела на пристава. Пытаться перекричать шум разговора было бессмысленно.

– Да идем же, – немного раздраженно повторил Брессинджер, после чего он, сэр Радомир и я ушли.

Наши места за столом тут же заняли другие.

* * *

– Когда-нибудь и ты станешь такой же; будешь сидеть вся красная от дорогого вина и разглагольствовать на высоком саксанском, – сказал Брессинджер, когда вывел меня и сэра Радомира из Великой ложи. Вечер выдался теплым, и, несмотря на темноту и поздний час, на улице все еще было людно.

Я не знала, что и думать об увиденном, но одно отрицать не могла: мне немного захотелось присоединиться к этому обществу. Меня опьянил – в буквальном смысле – вид бурного веселья, которое устроили эрудированные люди, вместе учившиеся и работавшие. Но ни Брессинджеру, ни сэру Радомиру было не суждено попасть в этот внутренний круг, и я внезапно почувствовала, как их легкое презрение быстро передается мне. Мне сразу же захотелось впечатлить их моей толлской простотой.

Правообладателям (DMCA)