Книга: Последний бой. Том V | страница 3

В общем, чистка русел рек уже началась. Достали много чего интересного. Сначала долго думали, куда свозить ил, но потом додумались, что это прекрасное удобрение, так что его даже не хватало. Также нашли залежи гравия и песка. Началось практически безотходное производство, песок и гравий шли на строительство дорог, которое финансировало благодарное купечество, причем отдавались они дорожным рабочим бесплатно, но с пересчетом, будут воровать, возмещать недостачу кому-то придется, особенно, если какой-то большой участок дороги останется без материала. Дело спорилось, все-таки, деньги – вот лучший стимул для работяг. Они сами будут вкалывать тридцать шесть часов в сутки, без перерыва, если точно будут уверены, что им за это заплатят. Тут уж наоборот следить нужно, чтобы отдыхали достаточно, а не падали замертво.

Бурлаки, кстати, классический пример такой вот работы не за страх, а за совесть. Когда-то, когда я еще учился в школе, я искренне сочувствовал этим несчастным, которые тягали тяжеленые груженые баржи. И продолжалось это ровно до тех пор, пока я не узнал, сколько за сезон зарабатывали артели. И то, что это произошло уже здесь, не умоляет моего возмущения. Уж кто никогда не бедствовал на Руси, так это вот эти сирые и убогие. И самое смешное, все так привыкли к безнаказанности, то ли про них все всегда забывали, то ли чиновники, отвечающие за их деятельность так много на лапу получали, что не считали зазорным лоббировать их интересы, не знаю, не могу сказать, меня к этим разборкам близко не подпускали, но факт остается фактом – зашибали они гораздо больше, чем об этом принято думать, да еще и права привыкли качать так, что, мама не горюй.

В результате они доп… договорились. Как показала проверка больше восьмидесяти процентов рек можно было сделать проходимыми, остальное же падало на пороги, с которыми увы ничего сделать было нельзя, и там оставили немногочисленные артели, у представителей которых хватило ума вовремя заткнуться.

– И все-таки, я не понимаю, почему не могу присутствовать при рождении наследника, – Елизавета снова на меня недовольно посмотрела.

– Мы это уже обсуждали, тетушка, – я ответил ей таким же раздраженным взглядом. – Начать с того, что Мария сейчас производит на свет, прежде всего, моего наследника, и чем быстрее вы с этим смиритесь, тем будет лучше для нас обоих. Я не позволю использовать собственное дитя, как предмет манипуляций. И, да, я все еще герцог Гольштейн-Готторпский, поэтому мне есть, что передать моему ребенку, если вдруг случится нечто непредвиденное и малопрогнозируемое, – а вот я вполне мог все еще шантажировать тетку тем, что в самом крайнем случае заберу жену с ребенком и свалю в Кельн, пусть где-нибудь в другом месте наследников поищет. Елизавета только губы поджала, она не любила возвращаться к этой теме, но она постоянно сама собой возникала в наших разговорах, когда мы ссорились. К счастью, это происходило нечасто.