Книга: Вендетта. Часть II. Том VII | страница 12

– Мне нужно всё хорошо обдумать и написать заинтересованным лицам, – немного помолчав, ответил Вильгельм.

– Прекрасно, – Румянцев улыбнулся. – Тогда встретимся ровно через неделю. Полагаю, вы уже сможете получить ответы. Предупреждаю сразу, та встреча будет последней. Я понимаю, вам предстоит принять тяжелое решение, но в этих обстоятельствах хорошего решения просто нет.

Штатгальтер вышел, за ним выскочили помощники, которые ни слова не сумели добавить в этих переговорах, которые звучали скорее, как ультиматум.

– Хм, – Головкин задумчиво смотрел на Румянцева. – Это было очень странно, Пётр Александрович. Получается, что мы не вели переговоры, мы угрожали, пользуясь безвыходным положением властей Северных провинций. Как-то это, не слишком благородно, не находишь?

– Нет, не нахожу, – Румянцев встал и снова подошёл к окну. Мимо штаб-квартиры куда-то шла толпа, выкрикивая требования. Правда, похоже, они уже и сами не понимали, чего хотят, насколько их выкрики были бессвязными. – И я в точности выполняю указания его величества. Я только не пойму, как он вообще мог сюда прийти с уверенностью, что мы согласимся на меньшее? И это после того, что Пётр Фёдорович сделал с Ост-Индийской компанией. Наверное, я никогда их не пойму. – И Румянцев вышел из комнаты, оставив Криббе наедине с Головкиным.

– Криббе, а ты почему молчишь. Этот мальчишка сейчас переступает через все каноны дипломатии, а мы молчим, – Головкин повернулся к Гюнтеру.

– Всё правильно он сказал. Пусть олигархи потом разнесут благую весть о том, что Российская империя больше даже не почешется за просто так. – И Криббе вышел вслед за Румянцевым. Остановившись возле закрывшейся у него за спиной двери, он прошептал. – А ещё я всё больше и больше уверен в том, что Пётр каким-то образом причастен к этим беспорядкам. Но как он это сумел провернуть? – И он направился к Хельге, чтобы уточнить несколько вопросов, связанных с экономической обстановкой Голландской республики. Ему важно было понять, что же произошло на самом деле, и тогда он сумеет разобраться в мотивах, которые двигали Петром.

***

Настроение у меня было самое скверное. И оно оставалось таковым уже в течение месяца. Все это прекрасно понимали, потому старались ходить на цыпочках, чтобы ни дай бог, не привлечь ненужного внимания императора.

Началось всё с того, что у Марии в тот день, когда ей стало нехорошо в моём кабинете, случились преждевременные роды. Родилась девочка. Она была живая, но такая слабенькая, что вышедший из спальни императрицы Кондоиди обратился ко мне с совершенно серьезным видом.