Fb2Книга: Вендетта. Часть II. Том VII | страница 35
Кстати, о Донбассе. Мне тут уголь, кажется, нашли, надо уже добычу налаживать и прямо там завод ставить, кокс делать. Металлургию надо развивать, а то англичане уже нас обскакали на повороте. Как кокс научили применять, так и пошли родимые.
Я отошёл от карты и, поставив чашку на стол, взял в руки колокольчик. Он появился у меня, когда надоело орать, чтобы хоть кого-то дозваться. Ну а что, пол Европы уже звонит не прекращая, а я чем хуже? Тем более, что колокольчик был отлит из меди. Из той самой меди, которой в нашей многострадальной империи кот наплакал, зато в Африке завались, и которую я приказал искать наравне с золотом и алмазами. Потому что золото и тем более алмазы – это очень хорошо, вот только медь иной раз гораздо ценнее. Медь нашли, колокольчик мне отлили и целый корабль из каравана ею загрузили. Я на радостях даже бутылку шампанского выпил в одно лицо. Болел, правда, с утра, но ничего, ради такого можно и пострадать.
– Ваше величество, – зашел Бехтеев и принялся убирать кофейные принадлежности. Он прекрасно знал, что я терпеть не могу, когда в кабинет заходят лакеи и горничные в то время, когда я работаю, поэтому всегда убирал на столе самостоятельно. – Приглашать господ ученых?
– Да, приглашай, – я кивнул и подошёл снова к карте. Эйлер знал, что науке было отдано приоритетное направление в моей политике. Поэтому он никогда не опускался для просьб об аудиенции. Все остальные товарищи, кроме довольно узкого круга допущенных всегда ждали, когда государь-император сможет выделить на них немного драгоценного времени.
Эйлер вошел в кабинет первым и поклонился, а следом появился довольно грузный субъект в таком огромном парике, что я даже уважительно поцокал языком.
– Ваше императорское величество, – он степенно поклонился. Я удивленно приподнял брови. Это был первый на моей памяти учёный, который старательно выговорил приветствие по-русски.
– Господин Бернулли, мои комплименты, – как это бывало всегда, немецкие слова легко сорвались с губ. За столько лет я уже научился не обращать на это внимания. Как и на легкий, едва заметный акцент, с которым я говорил, и который был слышен, если хорошо прислушаться. – Даже столь незначительную фразу на русском языке выучить довольно сложно.
– Да, ваше величество, – Бернулли с облегчением перешёл не немецкий, – русский язык очень сложен. Но, как сказал мой дорогой друг Эйлер, – он кивнул на Эйлера, – я не смогу преподавать в университете, не зная этого языка. Потому что преподавание будет вестись исключительно на нём. Так что я стараюсь, как только позволяет мне мой мозг.