Книга: Закон кровососа | страница 27

Но если так рассуждать, то я среди них самый ужасный преступник и есть – убитых людей и мутантов на моем счету множество. Потому, на мой взгляд, такое объяснение не канает. Любому кровопийце нужно обоснование того, что он творит, и это понятно – чисто чтоб совесть потом не мучила. А у меня есть мой гребаный моральный кодекс. И если я решил, что что-то неправильно, то об стенку расшибусь, но буду пытаться исправить то, что, по моему мнению, несправедливо.

Вот и теперь решил я, что держать людей в стеклянных казематах и доить из них кровь – это неправильно. И потому сейчас я очень аккуратно шел мимо ктулху, дрыхнущих на матрасах.

Некоторые мутанты храпели, и щупальца у них тряслись при этом довольно забавно, но мне было не до смеха. Я крался – и думал о том, что занимаюсь совершенно немыслимой ерундой, так как плана у меня не было совершенно никакого, от слова «совсем». Как можно свалить с толпой пусть даже освобожденных пленников из подземного бункера, при том, что я всех своих суперспособностей лишился? Ну да, «Бритва» в лапе осталась, но, судя по тому, с каким трудом я засовывал свой нож обратно, смогу ли я ее достать? И, достав, сумею ли воспользоваться? Если способности закончились у меня, то не исключаю, что и она теперь просто обычный нож, умеющий вылезать из моей руки. Тогда на поляне сработала со скрипом, пока во мне еще что-то человеческое оставалось, но сейчас-то я уже вполне сформировавшийся ктулху.

Я мысленно представил, как «Бритва» вылезает из моей ладони. Хорошо так представил, образно, в деталях, даже к привычной боли приготовился – когда клинок изнутри раздвигает плоть и кости, это та еще пытка…

Представил – и не получил ровным счетом ничего. Даже ладонь не защекотало.

Блин… Я был морально готов к такому повороту событий, но оказалось, что готов недостаточно. На душе стало как-то пусто и тоскливо, словно я похоронил старого друга, причем в себе самом. Именно похоронил, так как не достать мой нож из лапы, даже если ее рассечь вдоль от кисти до локтя – я прекрасно помнил, что в моей плоти она хранится в бесформенном, полужидком состоянии, видел однажды.

Стало быть, все. И человеком я быть перестал, и «Бритвы» лишился. Так, может, сейчас я так и задумал, самоубиться, бросившись на пулеметы охраны, просто сам себе пока в этом не признался? Просто повод придумал – пленники, – а на деле это просто игры сознания того, кто не хочет жить в теле чудовища и подсознательно приготовился к смерти?

Не знаю.

Анализировать то, что я сейчас делал, – занятие глупое и бесполезное. Иногда существа разумные действуют по наитию, с первого взгляда нелогично, и ведет их шестое чувство, чуйка, которая свербит в мозгу и словно шепчет беззвучно: «Делай! Не думай, не задавай вопросов, просто делай!»