Книга: Только папе не говори! Дневник новой русской двадцать лет спустя | страница 3

Ура, текст первой главы не пропал: улетел, но вернулся. Мне говорят: «В ваших книгах так много самоиронии, это редкость». Ага, редкость. Когда кто-то выбросил ложечку в помойку, а ты смеешься «ха-ха-ха», это у тебя чувство юмора. Когда кто-то выбросил ложечку в помойку, и ты улыбаешься «хе-хе», это ирония: мол, такова жизнь, ничего не поделаешь. А если ты сам выбросил ложечку, плачешь и при этом наблюдаешь, как ты плачешь, это самоирония. Самоирония редкость, я редко выбрасываю ложечку в помойку.

…Если подумать, это хорошее предложение, чтобы нас хвалили не за успех, а за благие намерения. Тогда и за неуспех бы не ругали! Например, один человек забыл купить подарок, а другой не хотел выбрасывать папку с договорами… и ему за это ничего не будет. Если подумать, это предложение, которое может изменить мир, привнести гармонию в любовные и профессиональные отношения. Если учитывать только намерения, то никто никого никогда бы не ругал: мы же все всегда хотели хорошего.

Мы с Мурой встретились у мамы. Мама сказала, что ей нужно поговорить с нами обеими. Всего одну минутку. Вот мы и пришли. С опаской. Мало ли о чем – с нами обеими?

– Девочки, боюсь, у нас есть проблема, – сказала мама с лицом «не хотела говорить, но».

Я очень пугаюсь, когда у мамы такое лицо: а вдруг «не хотела говорить, но» означает, что она была у врача?

А Мура не испугалась. То есть немного напряглась, что ее будут за что-нибудь ругать, но не испугалась, как я, не подумала про болезни, врача…

Мура ничего не боится, потому что она еще маленькая, ей тридцать пять лет. В ее возрасте я тоже не воображала, что врач велел маме сдать анализы, она сдала, врач посмотрел и… и сейчас мама скажет, что у нас проблема…

– У нас проблема: Яша хорошо ест.

Ф-ф, слава богу! Бывают дети, которые плохо едят, а Яша хорошо ест.

– Яша слишком хорошо ест.

Маме лучше знать. Два раза в неделю Мура забирает у нее котлеты. Возможно, некоторые осудили бы Муру, а возможно, наоборот, похвалили бы за то, что она забирает котлеты. Мура врач, доцент, преподает, забирает котлеты. В любом случае, мама точно знает, сколько котлет в неделю съедает Яша.

– Яша просто крупный ребенок, – со скрытой агрессией сказала Мура.

Это правда, Яша крупный ребенок, крепкий как пушечное ядро, если с ней случайно столкнешься, отлетишь. Мама настаивает на формулировке «ребенок весит на пару кг больше, чем хотелось бы».

– Может быть, все-таки диета?.. Я не сплю ночами, переживаю.

Мы обсудили, пришла ли пора посадить Яшу на диету, или лучше сделать это чуть позже, или никогда. Должен ли ребенок знать, что у него есть проблема? Или расти в абсолютном принятии другими и собой? Запирать ли холодильник? Если Яшу ограничить в котлетах, она будет стоять у холодильника и плакать. Будет ли для Яши осознание того, что «сладкое – нельзя!», моральной травмой? Будет ли такой же травмой ограничить себя в булочках? Можно ли ограничить себя позже? Когда? В семнадцать лет? В тридцать?