Книга: Проданная чудовищу | страница 3

А вот это уже что–то новенькое. Не трусы, разумеется. И даже не резинка. А вот это его «бездонное влагалище». Удивил. Признаться, удивил! И даже порадовал своей отчаянной изобретательностью, но не задел. Поэтому, смерив его, а, конкретно, его сморщенное теперь достоинство, еще не спрятанное в недра трусов, лениво ответила:

– Да, я понимаю, почему оно тебе таким бездонным показалось! – И состроила сочувствующую мину. Искреннюю, причем.

Прыгать он перестал. Даже протянул ко мне руки со скрюченными напряженными пальцами, словно хотел своими руками удушить, но потом его взгляд упал на все еще болтающееся на поджатой ноге неглиже, и мужчина опомнился. Молча сел на видавший виды стул, молча натянул белые носки, пристегнув их подтяжками. Господи! О чем я только думала, выбирая партнера по траху, пользующегося подобным аксессуаром? Надо было гнать его, как только увидела на красивых загорелых икрах без единого волоска демоновы подтяжки для его стерильных белых носков!

Дура – это диагноз, господа, который не лечится, а проходит лишь с опытом и багажом личных ошибок. Да и то не у всех. Некоторые так и живут с этим недугом до самой смерти.

Стив натянул джинсы, зашнуровал кроссовки на толстой подошве, делавшие его выше и внушительнее, и направился к выходу, на ходу напяливая на себя опять же белую, чисто белую и идеально отглаженную футболку.

Я тайком выдохнула. Неужели, на этот раз обойдется без истерик, заламывания рук и гневных проповедей, обличающих порочную меня? Мужчины так не любят женских истерик, но так часто прибегают к этому сами.

Да, Стив, к его чести, не бил словами, но дверью хлопнул так, что я вздрогнула, а репродукция мною любимой картины Дали «Великий мастурбатор» изрядно накренилась, готовая в любой момент сорваться. Что ж, Каро, ничему тебя жизнь не учит, и ничего в ней с уходом очередного самца не изменилось. Ты по–прежнему одна, ничего не приобрела, но ведь ничего и не потеряла.

Поддавшись какому–то странному порыву, потянулась за халатом и решила хоть взглядом проводить очередной эпизод своей неудачной личной жизни. Все же скандал он мне так и не закатил, хотя был в своем праве, а значит, достоин хотя бы малого – прощального взгляда, полного тоски и разрушенных надежд. Если бы меня спросили, нафига весь этот мазохизм? Вряд ли я бы ответила. Хотя… Есть ответ. Стандартный. Подходящий для всех случаев – потому что!

Я свесилась из своего окна на втором этаже женского студенческого общежития. Весна набирала обороты. Пахло свежестью и чем–то цветущим. Шелестели деревья, а сквозь густую листву пробивались утренние лучи уже давно взошедшего солнца. Пели проснувшиеся птицы, но большинство проживающих здесь учащихся еще мирно спали в своих кроватях.