Fb2Книга: Соратники | страница 17
К великой досаде Вани, ни одной маминой фотографии не сохранилось. На память о ней сыну остались только имя, вписанное в свидетельство о рождении, и кусочек бересты на кожаном шнурке с каким-то славянским символом – дешёвая поделка, которые охапками продают на всевозможных ярмарках мастеров и фестивалях народной культуры. Но для Вани даже эта подвеска представляла огромную ценность, и он почти всё время носил её, пряча под одеждой, чтобы избежать ненужных расспросов.
Сегодня ему тоже приснилась мама. И этот сон не походил на другие, потому что в нём они с мамой были не только вдвоём. На пестревшем душистыми полевыми цветами, мокром от росы лугу Ваня, во сне почему-то босой, видел ещё какую-то девушку. Вот её, в отличие от мамы, он прекрасно разглядел. Фигурка тоненькая, гибкая, как молодая берёзка, богатая русая коса – в руку толщиной – спускается почти до подколенок. У девушки было круглое лицо, большие глаза, голубые… нет, даже синие, как васильки, и трогательные веснушки. Одета она была в русском стиле, как одеваются девчонки для всяких тематических фотосессий, ролёвок и прочих реконструкторских тусовок – старинный сарафан, вышитая красным узором белая рубашка, на голове венок из полевых цветов. Облик девушки Ваня запомнил так хорошо, что и когда проснулся, она словно живая была перед глазами. Но вот что эта девушка делала в его сне и как она была связана с мамой, он уже не помнил. И это почему-то было досадно. Ваня даже вновь зажмурился и попытался вспомнить – отчего-то это казалось важно. Но, как он ни старался, ничего не получилось.
Коротко блямкнуло сообщение мессенджера. Ваня вновь открыл глаза, потянулся за лежащим на прикроватной тумбочке смартфоном, бросил взгляд на экран и улыбнулся. Ну кто ещё ему мог писать в такую рань, как не Сенька? «Дрыхнешь, Ван Хельсинг? – спрашивал друг, а приложенный к сообщению стикер изображал развалившегося на кресле толстопузого кота. – А я уже на месте».
«Ща буду», – быстро набрал Ваня и, торопливо поднявшись, принялся застилать постель. Вернувшись в кампус после летних каникул, они с другом поклялись, что каждое утро будут вставать пораньше и минимум час – перед завтраком и первой парой – заниматься в тренажёрке или плавать в бассейне. Для Вани, в отличие от друга, это было несложно. Энергичный и активный, он всегда был склонен к здоровому образу жизни, а рыхлому и совсем не спортивному Сеньке физическая активность давалась тяжело, хотя привести себя в порядок ему было просто жизненно необходимо. Арсений Селезнёв, полноватый круглолицый юноша «ботанического» вида с милой и застенчивой улыбкой, обладал уровнем интеллекта Эйнштейна, знал, казалось, всё на свете, мог ответить – причём не заглядывая в интернет! – почти на любой вопрос из любой сферы знаний, но зачёты по физкультуре получал только чудом. Так что Ваня счёл своим долгом уговорить друга взяться за себя. Пока что слово удавалось держать, правда, учебный год только начался – на календаре была всего только вторая неделя сентября. Тёмка, сосед по комнате, учившийся на программиста, ещё даже не вернулся с моря, из Ялты, или куда там его на этот раз повезли родители, и Ваня наслаждался одиночеством. Хотя, в общем-то, против Тёмки ничего не имел и считал бы его неплохим парнем и вполне терпимым соседом, – если бы не его игровая зависимость.