Книга: Моя мачеха – ведьма | страница 11

– Крепко держитесь за мою руку.

Я тут же сжала его ладонь и, пытаясь унять чересчур быстро бьющееся сердце, зашагала рядом с герцогом. Вуаль не позволяла насладиться величественным зрелищем, которое открывалось каждому, кто приближался к храму Трёхликой.

Память услужливо нарисовала высокие шпили, белоснежными иглами устремляющиеся в небесную высь, разноцветные витражи огромных окон, что отражали лучи солнца, и огромную статую богини, наполовину выступающую из стены храма. Её было видно даже с той улочки, где находилась моя лавка зелий, и поэтому казалось, что Трёхликая всегда следит за мной.

Я много раз разглядывала белоснежный храм, но внутрь вступала впервые. Только дворяне могли посещать обитель Трёхликой, и то несколько раз в жизни. При рождении, когда жрецы давали младенцу имя, и при заключении брака.

Простолюдинам оставалось любоваться стенами храма снаружи. Желающие пожениться платили жрецу, который приходил в дом молодой пары и проводил обряд на месте. Ведьмам категорически запрещалось переступать священный порог.

Мне же открылась уникальная возможность заглянуть в обитель. Сквозь вуаль.

Про себя я помянула ревнивую кузину Уворда словами, которые в этой части города не произносят, а на моей улочке слышны каждый день. Если б не вредность красотки, я бы во все глаза рассматривала внутреннее убранство храма, в который никогда больше не вступлю. Но видела лишь неясные силуэты. Один из них приблизился и поклонился.

– Добро пожаловать, господин герцог!

Подобострастный голос мне совершенно не понравился. Я представила полноватого мужчину с неискренней улыбкой и бегающими глазками.

– Прошу следовать за мной. Верховный жрец ожидает вас.

Меня вновь куда-то повели, и с каждым шагом сердце билось всё быстрее. Мысли метались, будто встревоженные бабочки, по спине прокатился холодок. Что будет, если верховный жрец поймёт, кто я? Что со мной сделают? Вдруг артефакт не сумеет скрыть мой дар?

Я ощутила подбадривающее пожатие и услышала тихий голос Уворда:

– Не дрожи, котёнок. Ты моя, а значит, никто тебя не тронет.

Мне бы разозлиться на мужчину, который забыл о вежливости, но почему-то его дерзкие слова меня успокоили. На минуту. А затем раздался громкий жёсткий голос:

– Откройте лица перед верховным жрецом Трёхликой.

Только я приподняла вуаль и с любопытством посмотрела на мужчину, как похолодела от ужаса, потому что узнала его.

Лалин

Тогда он не был верховным жрецом. С виду небогатый горожанин, который мог себе позволить купить зелья лишь в нашем захолустье, но достаточно умный, чтобы знать лучшую лавку в этой части столицы.