Книга: Игрок | страница 12

Хотя современный писательский буфет и уступает описанному Булгаковым «Грибоедову», – осетрину тут не получишь в любой свежести, – но за многие деликатесы из меню большинство граждан готовы были бы стоять в очереди хоть несколько суток. А как готовят! Одно только заливное из судака или пожарские котлеты чего стоят.

А уж что говорить о главном зале ресторана дома Литераторов – Дубовом. Стены здесь отделаны массивными панелями резного дерева, вдоль одной из них тянется резная лестница на второй этаж, а рядом с ней красуется самый настоящий камин, не горящий по причине жаркой погоды.

«Дубовый» зал ресторана Дома Литераторов

Во втором по размерам зале, Пёстром, располагает длинная барная стойка, специально для любителей формата «50 грамм и бутерброд»,

• О, молодые, будьте стойки
• При виде ресторанной стойки,

– написал об этом месте советский поэт Расул Гамзатов.

Балует страна своих писателей. Это и понятно, находясь в тепличном мирке буфетов, банкетов и ведомственных командировок гораздо легче поверить, что всё идёт по плану, и скоро наступит коммунизм и всеобщее процветание. Так и книги получаются бодрее и оптимистичнее.

Кстати, попасть сюда можно только по заветным «членским корочкам». Ходит легенда, что однажды сюда не пустили самого Анастаса Микояна, хотя тот занимал высокий партийный пост и, более того, был приглашён на мероприятие.

– Будешь силос? – Костя придвигает мне блюдце с винегретом, – Я сам не осилю.

– Спасибо, – говорю, – я позавтракал.

– Везёт тебе, – обличительно указывает на меня бутербродом Синицын, – мало того, что увёл в плен первую красавицу столичного Дома Моды, так она ему ещё и завтраки готовит.

– Я себе и сам могу приготовить, – не соглашаюсь я.

Костя не случайно считается одним из лучших редакторов в Союзе. Намёки и детали он ловит на раз.

– Поругались? – спрашивает он.

– Видимо, – пожимаю плечами.

Подробностей добавить не могу, все они прошли мимо меня. В «прошлой жизни» столь серьёзной ссоры с Алёной у меня перед командировкой не случалось, хотя мелкие стычки происходили регулярно. Моя избранница отличалась на редкость склочным и истеричным характером.

И зачем я терпел эту дуру? – приходит в голову. Ради престижа, наверное. Чтобы такие, как Костя мне завидовали.

Алёна была чрезвычайно хороша собой. Жгучая брюнетка с загадочными тёмными глазами и весьма аппетитной фигурой. Каноны женской красоты в начале семидесятых были куда гуманнее, и по подиумам ходили не костлявые «вешалки», а весьма симпатичные девушки с нормальными человеческими пропорциями.