Книга: Как избавиться от наследства | страница 24

Пробудилась я от стука. Настойчивого стука в стекло, от которого дрожало все вокруг.

Сонно приоткрыла один глаз и увидела полоску солнца на белой простыне. Похоже, что наступило утро. Судя по ощущениям – наступило оно на меня.

Дзинь! Дзинь!

Казалось, еще один удар – и я услышу, как на пол посыплется тысяча осколков.

Я села на кровати, с неимоверным усилием распахнула глаза и… И заорала. Лобастая оскалившаяся морда стояла на балконе, щерила на меня клыки и показывала раздвоенный язык. Но хуже того, к морде прилагалось тело – мощное, в отметинах застарелых рубцов и шрамов, со здоровенными кожистыми крыльями. Лапы с длинными черными загнутыми когтями внушали лишь одну мысль: меня разделают такими за секунду.

Не переставая орать, я буквально взвилась на постели, утянув за собой немаленькое одеяло. Кубарем покатилась на противоположный край перины, прошлась бешеным бегемотом по чьим-то ногам и сиганула на пол, под прикрытие кровати.

И только закрыв рот, я поняла, что в спальне воцарилась звенящая тишина. Больше никто не скребся в стекло, зато одеяло, которое я успела намотать на себя, как гусеница – кокон, сейчас кто-то настойчиво пытался отобрать.

Я подняла голову и узрела темного. И ладно бы одетого, хотя бы частично. Этот тип предстал передо мной в знаменитом костюме Адама, только без фигового листочка.

– Ты? – выдохнул брюнет, все еще держа в руках одеяло. – Откуда ты вообще здесь взялась? В моей спальне? Я же вчера, как зашел, дверь закрыл и зачаровал, прежде чем отруб… уснуть.

Несмотря на то что смотрела на него снизу вверх, я пошла в наступление. Выпростав из одеяла руку, я демонстративно ткнула пальцем в пространство со словами:

– Вообще-то это моя комната. Меня сюда твой Гринро привел!

Темный отпустил одеяло и скрестил руки на груди. Кажется, нагота его ничуть не смущала. Но и я не была невинной девицей, краснеющей при виде обнаженных тел. Как-никак и в стиле ню приходилось снимать. Поэтому тоже плевать хотела на этого недоделанного Аполлона Бельведерского. И на его заявление: «Вон из моей спальни!» – тоже плевала. Причем трижды.

– Слушай, иди-ка ты сам из МОЕЙ спальни. – Я наконец встала с пола, хотя укутанной в одеяло сделать это было нелегко.

В комнате резко потемнело и похолодало. А взгляд у чернокнижника стал таким, будто он решил меня им без криокамеры сохранить для будущих потомков.

И тут в стекло деликатно поскребли коготком. Чернокнижник махнул рукой, створки распахнулись, впустив в спальню мороз и ветер. Визитер тут же переступил порог и аккуратно затворил двери, помогая себе не только лапами, но и хвостом. Обернувшись к чернокнижнику, он чуть заискивающе уточнил: