Книга: Шанс для рода Шустовых. Том 3 | страница 27

Из Суздаля шла одна дорога на запад. На нее мы и собирались выехать, когда я заметил, как с другой стороны города навстречу нам движется карета, запряженная четверкой лошадей. Мы со своей парой двигались значительно медленней.

На перекрестке наши экипажи поравнялись и оба свернули на западный тракт.

Я не успел задернуть шторку на окне, хотя подумывал об этом, когда въехали в город. В окошко я заметил, что такая же шторка в соседнем экипаже, движущимся параллельным курсом приоткрылась.

За ней в вечернем полумраке я разглядел довольно улыбающееся лицо Корсакова.

Таиться смысла никакого не было. Я не представлял планов Корсакова, но подозревал, что именно сейчас прямое столкновение было невозможно. Император, похоже, вызвал всех на ковер, и затевать перебрасывание экскрементов друг в друга, а еще не дай бог с летальным исходом было полным пренебрежением к указу. А значит мы были в относительной безопасности. Самому же нападать на Корсакова было не лучшей идеей все по той же причине.

Так что я приосанился, улыбнулся Корсакова и посильнее отдернул шторку.

Тот прищурился, вглядываясь, и вдруг улыбка сползла с его лица, как старая кожа со змеи. Следы остались, что выглядела погано. Он явно заметил мою спутницу.

Губы Корсакова дрогнули, но я не стал вслушиваться в то, что он там бормочет. За то из-за его спины показался Гончаров. Они ехали в столицу в одной карете, а это о чем-то да говорило. Хотя с этими двумя и так все было понятно.

Гончаров уставился в окно. Я демонстративно приобнял Настю. Девушка заворочалась, но не проснулась.

Я усмехнулся и показал в окно знак «Виктория». Сомневаюсь, что кто-то из них его знал. Но мало ли? Вдруг я не один здесь такой переселенец. Нет. Никакой реакции не было, лишь легкое недоумение на лицах. Я убрал указательный палец, оставив лишь средний и задернул шторку.

Экипаж Корсакова умчался вперед, я довольно четко слышал удаляющийся стук лошадиных подков. И мы остались одни на пустой дороге.

Примерно через полчаса сумрак сгустился, заставив меня всматриваться в темноту. Можно было зажечь свечу, но я не хотел вставать и будить Настю.

Мерное покачивание кареты, ровный ход и покрикивания кучера на лошадей ввели меня в состояние легкой эйфории. Мне было хорошо от того, что я куда-то еду, что мимо проносится верста за верстой, что где-то совсем рядом подковы стучат по плотно укатанной земле, что не нужно срочно куда-то бежать, что-то делать, а можно просто сидеть и смотреть в темноту.

За спиной осталось несколько недель, проведенных в новом мире, а я несся вперед, обнимая ту, которая стала для меня очень близкой, ту, которую я хотел сделать счастливой.