Книга: Последние часы. Книга III. Терновая цепь | страница 118

Когда закончились представления и приветствия, Корделия заметила, что Люси быстро перевела взгляд с лица Мэтью на Джеймса и нахмурилась. Ну разумеется; она так хорошо знала обоих, что сразу угадывала их настроение, догадывалась о размолвках. Морщинка, появившаяся у нее на лбу, не исчезла.

Мэтью задал интересовавший Корделию вопрос:

– А что за разговоры насчет «Джереми»?

– Ах, это, – сказала Люси. – После возвращения из Корнуолла мы встретились с Шарлоттой и всеми дядями и тетями и решили… что представим Джесса как Джереми Блэкторна, дальнего родственника английских Блэкторнов, потомка одного из них, который решил отделиться от Конклава и уехал в Америку сто лет назад.

Корделия нахмурилась.

– А разве у Безмолвных Братьев не хранятся записи о том, кто из Сумеречных охотников к какой семье принадлежит?

– Они не ведут точных записей относительно жизни тех, кто покинул Конклав, – объяснил Джесс. – Вроде моего деда Эзекиеля. А кроме того, на совещании присутствовал очень сговорчивый представитель ордена по имени Брат Захария.

– Я должен был догадаться о том, что без него здесь не обошлось, – фыркнул Мэтью. – Что ж, теперь никто не может сказать, что мы чужды обмана. Инквизитор знает?

Люси даже вздрогнула.

– Во имя Ангела, нет, конечно. Как ты себе это представляешь? Особенно после того, как он, по его словам, встретил Велиала на равнине неподалеку от Адамантовой Цитадели. Едва ли сейчас он испытывает теплые чувства к Блэкторнам или… гм, Сумеречным охотникам, практикующим магию, белую или черную.

Никто не заводил разговор о том, как именно она вернула Джесса из царства мертвых; Джеймсу, видимо, это было уже известно, и Корделия поняла, что до сегодняшнего дня она многого не знала о своей лучшей подруге. Ее охватило горькое чувство, в чем-то сходное с грустью, которую она ощущала при мысли о Джеймсе. Все повторялось: вот она, Корделия, стоит рядом с человеком, которого любит, но они чужды друг другу и бесконечно далеки.

– Очень плохо, что мы не можем открыть людям правду, – высказался Мэтью, – потому что история потрясающая. Если хотите знать мое мнение, то вступление в наши ряды человека, воскресшего из мертвых, должно являться предметом гордости для Анклава.

– Лично я совершенно не против, – сказал Джесс. Он разговаривал и держался спокойно, вежливо, даже мягко, хотя Корделия подозревала, что под этой мягкостью скрывается сильный характер и воля. – Но я ни за что не допущу, чтобы Люси покарали за то, что она для меня сделала. И к Грейс это тоже относится. Если бы не они, меня здесь сейчас не было бы.