Книга: Защитники | страница 30

Разве мог представить Беркут, что однажды даже в мыслях совместит эти глаголы с женским именем?

Машина потерялась из виду, скрывшись за линией горизонта. И Беркут вдруг ощутил, как же ему чего-то не хватает. До саднящей боли меж ребер, до ощущения нехватки воздуха, нехватки пространства. Нехватки всего и сразу.

Вдруг очень кстати вспомнился недавний разговор с соседом – Радифом Заглятдиновым. Счастливым семьянином, который в прошлом гусарил почище самого Беркута.

«Разве тебя не душит, не лишает воздуха эта ванильная семейная идиллия?» – спросил тогда Беркут у Радифа. Искренне интересовался. Не понимал. Ну совсем не «въезжал» в ситуацию.

«Ничего ты еще не понимаешь! Зеленый!» – беззлобно хохотнул Заглятдинов: – «Жена – мой воздух».

Все сказал. И больше ничего не прибавил.

А Беркуту почему-то впечаталась в мозг эта короткая фраза. И теперь вдруг всплыла в памяти. Стала гораздо более актуальной, чем прежде.

Хотя само слово «семья» Беркут еще не применял к ласточке.

Но ощущение «она уезжает» было именно сродни лишению кислорода. Аля стала воздухом Беркута. И поэтому она была так нужна…

Она стала его дыханием…

Независимая и самодостаточная, недоверчивая и чужая. И при этом его собственная. До странной, ноющей боли в груди и спертого дыхания, когда приходилось глотать воздух мелкими порциями. Так теплой водой смачивают саднящее ангиной горло.

Беркут смотрел на то место, где пропала его машина с Алей и не мог отойти от окна.

Прислонился лбом к прохладному стеклу и дышал. Дышал. Дышал.

Но побороть ощущение не выходило.

До этой минуты Беркут считал, что плохо ему было, когда ласточка возмущалась, обвиняла. Намекала, что он извращенец, насильник и еще бог знает кто.

Но нет! Тогда ему было хорошо. А плохо стало теперь… Вот теперь он понял – что значит «плохо»…

Поэтому Беркут спустился вниз и стремительно вышел из дома.

Раннее утро пахло росой. Где-то вдалеке небо выплакалось дождем и слабый ветерок приносил влажную свежесть.

Солнце и нагнетающийся в воздухе жар обещали погожий летний день.

В воздухе пахло прогретой хвоей, липовым цветом и медовым нектаром цветов.

С небольшого искусственного водоема, который Беркут соорудил в лесу, тянуло камышами и кувшинками.

Тепло, светло и мухи не кусают.

Почему же у Беркута так муторно на душе?

Аж хочется зарычать, вырубить лес или что-то разбить.

А потом, всю ночь выть на Луну…

* * *Аля

Наверное, после всего случившегося, меня уже ничего не удивляло. «Удивлялка» перегрелась и отключилась на время.

Поэтому даже Ирина, которая после вчерашнего «улетного вечера» дежурила возле моего забора, с двумя банками соленых огурцов, уже не вызвала особых эмоций.