Книга: Полозов. Дыхание пепла. Том 1 | страница 3

– Дядюшка, если вы вознамерились меня задушить, смею заверить, что вы на правильном пути, – просипел Пётр, старательно выговаривая слова, несмотря на подступивший к горлу комок. Глаза почему-то защипало. Ситуацию спас естественный жест, которым юноша помассировал переносицу, словно натёртую длительным ношением пенсне.

Вот только пенсне Петя не носил.

– Орёл! – громыхнул гордый голос Демьяна Остаповича. – Настоящий Полозов. Петя, прими мои искренние поздравления!

– Благодарю вас, – выверенный поклон был давно отработан, но в этот раз, почему-то оказался постыдно смазан.

Очень возможно потому, что кланялся Пётр исключительно Демьяну Остаповичу, стараясь, чтобы даже тень не дёрнулась в сторону спокойно сидящего в кресле отца.

Не достоин он его поклона. И никогда не будет достоин.

– Я наслышан, что этот день у тебя был распланирован по собственному усмотрению, – понимающе подмигнул дядюшка. – Но, мы бы попросили тебя задержаться. Есть разговор.

– Демьян Оста…

– Пётр, я бы попросил, – исправился дядя, поняв ошибку. – Я… тебя очень прошу… – тихо добавил он. – Всего полчаса. Ну?

– Как будет угодно, – вздохнул парень, взглянув на единственное свободное кресло, которое, вот незадача, стояло ближе к его отцу, нежели к дяде.

Ещё это проклятый холод в груди, который начал пульсировать, грозя вырваться на свободу в присутствии одарённых. Видя, что мужчины не насторожились, парень расслабился. Не почувствовали сейчас, значит и не почувствуют вообще.

Секунду поколебавшись, Петя твёрдым шагом направился к предмету мебели, решив, что двигать кресло он не станет, чтобы не доставлять этому столичному хлыщу повода для острот.

Он же не барышня из пансионата девиц благородного сословия, так что и вести должен себя соответственно. И если было угодно именно так расставить мебель, то – пусть.

Пётр понимал, что Демьян Остапович не терял надежды помирить его с отцом и попыток своих не оставит никогда. Дядюшку он безмерно уважал. Ровно настолько, насколько с презрением относился к собственному родителю, убеждая себя в глубине души, что им движет не обида на отца, которой Захар Андреевич также не достоин, а именно презрение.

Бесконечное презрение к человеку, который предал собственного сына, отправив его из столицы в этот глухой забытый угол. Словно выбросил на помойку.

И всё бы ничего, но на долгие десять лет он вообще забыл о существовании Петра, а сейчас вот явился, как ни в чём не бывало, и преспокойно гоняет чаи с дядюшкой. Поразительная наглость.

«Спокойно, Пётр! Не позорь дядю, позволяя чужим людям упрекнуть Демьяна Остаповича в том, что тебе не было дано соответствующее воспитание. Ты за всё сможешь выставить счёт, когда придёт твоё время. А пока, держи себя в руках».