Книга: Цеховик. Книга 3. Вершина мира | страница 17

– Ты вообще ничего не боишься? – слышу я. – У тебя правда мозги отшиблены?

Кто это говорит таким прелестным и сладким голосом? Я поднимаю голову. Девка. Охренеть! Это она меня украла? Надеюсь, для того чтобы сделать сексуальным рабом. Откуда здесь китаянка? Нет… Она казашка или… Меня пронзает догадка.

– Ты кто? Киргизка?

– Нет, вы посмотрите! – повторяет она.

Блин! Да она натурально красотка! Чёрные блестящие смоляные волосы, широкие скулы, тонкий прямой нос, горящие глаза и жёсткие губы. Наверняка твёрдые наощупь. Говорят, по губам можно понять, какая у девушки… ну… враньё, мне ни разу не удавалось.

Она стоит передо мной, как царица, или как там у них называются верховные существа, и я не могу оторвать от неё глаз. На ней шёлковый платок, которому позавидовал бы «Эрмес», шубка до колен, уж не соболья ли, и чёрные кожаные сапожки на каблучке.

Она такая тонкая и изящная, как балерина на музыкальной шкатулке, или манекенщица из парижского журнала мод. В общем, охренеть. Я ожидал увидеть уродливого одноногого Сильвера или колченогого Киргиза, а тут такое явление. Восточная красавица.

Впрочем, одноногий, думаю, ещё нескоро сможет проворачивать подобные операции. Если вообще когда-нибудь поправится.

– Ну, и чего же ты от меня хочешь, дочь советской Киргизии? – спрашиваю я.

– Крови твоей хочу, – насмешливо отвечает она.

Вокруг неё стоят давешние "санитары" и глумливо гыкают, будто до сих пор обсуждают незадачливую аптекаршу.

– Да ты дикое животное, как я посмотрю, – хмыкаю я.

– А ну, – восклицает она и сбрасывает шубу.

Один из "санитаров" в последний момент успевает её подхватить. Она остаётся в максимально коротенькой тёмно-синей юбочке и белой матроске с синим воротником, не знаю, как он называется. Как японская школьница из комиксов. Охренеть.

– Девочка, тебе сколько лет? – спрашиваю я, стараясь казаться надменным и незаинтересованным.

Боюсь, это получается не слишком хорошо. Она усмехается.

– Пойдём-ка выйдем во двор. Посмотрим, так ли ты хорош, как о тебе говорят.

– Чего? – нет, я, конечно, знаю, что нельзя недооценивать врага, но это действительно кажется смешным.

– Ну ладно, – пожимаю я плечами. – Чего только не сделаешь ради неземной красоты.

Она презрительно кривит губы и я невольно засматриваюсь на них. Определённо, они достойны большего, чем пренебрежительная усмешка. Мы выходим из бани.

– Жалко, – говорит она, – нельзя бить тебя, пока ты не сдохнешь.

– Почему? – удивляюсь я.

– Потому что, кое-кто желает с тобой поговорить.

– Нет, почему ты хочешь этого? – уточняю я.