Книга: Ты снова станешь моей | страница 7

– Привет, – издевательски тяну.

Давно не виделись, детка.

Ведет плечом, задирает подбородок повыше.

– Привет.

И начинает толкать коляску прямо на меня.

– И пока. Дай нам, пожалуйста, пройти. Мы очень спешим.

Заноза. Как была острой на язык, такой и осталась.

Прикрываю на секунду глаза, потому что понимаю вдруг, ничего не изменилось.

Она такая же зараза, какой всегда была, а я… я… блядь… снова тащусь от ее голоса, манеры, повадок.

Жесть, какая заразная. В кровь проникла еще тогда, а сейчас снова выворачивает.

– Надо поговорить, – перегораживаю дорогу.

Хочет ускользнуть, сучка.

Одета в допотопный плащ, так что фигуру не разглядеть. Но я очень надеюсь, что за этот год она растолстела и я уже не захочу ее в свою постель.

– О чем? – удивляется, выгибая изящные брови.

– Пройдемся?

– Извини, Демьян, но нет.

Кажется, будто я ослышался сейчас.

– Нет? Да я, бля, полдня на дорогу сюда потратил!

Нет, нет, нет… засунь это "нет" себе в глотку!

– И зачем? Я все тебе сказала по телефону. Хотя…

Взгляд ее скользит вниз, и я вспоминаю, насколько плачевен сейчас мой вид. Но продолжаю стоять ровно.

Ей не удастся меня смутить, только не сейчас.

Осматривает меня с головы до ног, а дальше…

– Хотя, судя по твоему виду, я могу предположить. Пьянство или что похуже? Не ожидала, Демьян, что ты так скатишься, но чего только не бывает в жизни. Извини, угол тебе сдать не смогу, разве что… вот.

Че? Это о чем она сейчас вообще?

Девчонка сует руку в карман, шарит там, а потом выуживает три сторублевые купюры.

– Вот. Извини, больше не могу дать. Но на пару бутылок тебе должно хватить.

Вываливает эту хрень, а у меня перед глазами события годичной давности проносятся.

Те самые, за которые я сам себя иногда ненавижу.

Стоит вот точно так передо мной. Тонкая, заплаканная. А я запихиваю в ее сумочку пачку банкнот и говорю:

"Вот. Извини, больше не могу дать. Но на аборт тут должно хватить. На случай, если Макс решил не участвовать в твоей судьбе".

"Какой же ты придурок!" – выкрикнула она тогда мне и швырнула деньги в лицо.

Развернулась и ушла.

И это блядь, после того, как она снюхалась с моим же лучшим другом!

А вот сейчас я действительно тот самый придурок, что стоит и молча наблюдает, как меня со вкусом и удовольствием смешивают с грязью.

Когда прихожу в себя, девчонки и след простыл.

Выхватываю купюры и начинаю рвать их на мелкие клочки.

Ну, все, Заноза, пеняй на себя!

Этим выкрутасом ты подписала себе четкий и не подлежащий обжалованию, смертный приговор!

"Не стоит мешать людям сходить с ума".