Книга: Семь безликих святых | страница 18

«Мы должны делать свою работу, – любил повторять Баттиста. – Но если позволять эмоциям вмешиваться, велика вероятность совершить ошибку».

Дамиан знал, что так оно и есть. Он и сам воочию видел, к чему приводят сомнения и вера на слово. Но как бы ни пытался запомнить наставления отца, их заглушали воспоминания о словах матери.

«Ты умеешь сопереживать, – сказала она ему с печалью в голосе за несколько дней до своей смерти. – Это умение не менее важно, чем умение стрелять из оружия. Мир может быть суров, Дамиан, но не позволяй ему отнять это у тебя. Ты можешь мне это пообещать?»

Разумеется, он пообещал. Разве можно было поступить иначе? Ведь он не мог, держа в ладонях ее ослабшую руку, не дать ей слово.

И все же иногда Дамиан задавался вопросом, не дал ли он клятву, которую неспособен сдержать. Он всегда считал отца суровым и беспристрастным, но по-другому не могло быть. Когда видишь такое количество смертей и страданий, как Баттиста, невозможно оставаться мягким. Временами на войне Дамиан жаждал вырвать эмоции из своей груди и зашвырнуть их в холодное северное море.

Тем не менее он отпустил Джаду не благодаря сопереживанию. А потому что сомневался, что это сделала она. У нее не было реального мотива. И как бы ни хотелось это признавать, его задели ее слова:

«Вам следует побеспокоиться о том, не стану ли я следующей».

У Дамиана не было доказательств того, что кто-то охотится на избранных последователей, однако сама эта мысль пугала так же сильно, как возможность провалить работу.

Погруженный в свои мысли, он прошел через главный вход Палаццо. В здании было тихо, просторный коридор утопал в тенях. По утрам вроде этого тайны Палаццо буквально витали в воздухе. Они были настолько осязаемы, что невольно возникало желание потянуться к ним и схватить рукой, а потом почувствовать, как они, словно дым, ускользают сквозь пальцы. Открытый потолок, отделяемый арочными колоннами, сменялся крытым проходом, кафельные полы которого украшал выцветший рисунок. В центре помещения весело журчал маленький фонтанчик, на его платформе безликие святые, образуя круг, держались за руки. Время от времени они сдвигались против часовой стрелки – верный признак того, что этот памятник создал последователь Силы.

– Куда направляешься, Вентури?

Дамиан не слышал, как Киран Пракаш поравнялся с ним. На плечах офицерского мундира его товарища красовалась эмблема меча, объятого пламенем, – знак стражника Палаццо. Даже будучи выше Дамиана, он отличался бесшумностью движений. Взъерошенные волосы кудрями обрамляли его лоб, а лицо излучало добродушие. Его сопровождала Сиена Скьявоне, девушка с легкой улыбкой на губах и темными волосами, заплетенными в замысловатые косы. Сиена состояла в одном взводе с Дамианом на севере. Он старался как можно меньше размышлять о том, что она, похоже, справлялась со своей травмой гораздо лучше него.