Fb2Книга: Граф Рысев | страница 22
Я бросил карандаш, и позволил себя утащить мыться. Только погрузившись в горячую воду, я понял, насколько устал и замёрз. Ноги гудели, и я всё никак не мог понять, как я очутился так далеко от дома, да ещё и пешком. Голова кружилась, а глаза так и норовили закрыться.
– Тихон, как я так быстро убежал от тебя, что ты на телеге не мог догнать? – тихо спросил я, пока денщик осторожно намыливал мне спину. Было немного больно. – У меня там что, синяк? Вроде почки не отбитые, мочусь нормально, без крови.
– Синяк, – вздохнул Тихон. – Вот здесь прямо промеж лопаток. А то, что догнать не мог, так не пешком вы из дома рванули, а с оказией. Почту как раз графскую привезли на почтовой карете, вот с почтарями до развилки и доехали, а там пешком до заповедных мест, где покровительницы наши появляются. Пока хватились, пока охрану на воротах расспросили. У них же не было наказа не выпускать наследника, как и докладывать о его отлучках. Седлать коня было некогда, на машине не угонишься, да и не проедет она много где. А во дворе телега стояла, молочко свеженькое из деревеньки привезли. Ну я в неё запрыгнул и рванул за вами. Лошадка вроде справная, не должна была утомиться. Его сиятельство, похоже, выкупил и телегу, и лошадку, потому как мужика того я здесь не вижу. Голову наклоните вперед, ваше сиятельство. – Мне на шею полилась теплая вода и я закрыл глаза, едва не мурлыча от удовольствия.
Целитель заявился, когда я свежевымытый, свежевыбритый и в свежей одежде сидел на кровати и изучал в зеркале свою физиономию. Зеркало было на длинной ручке в серебряной оправе с завитушками и мелкими макрами по ободку. Макры выполняли роль подсветки, наверняка, чтобы женщинам было ловчее брови выщипывать. В целом же зеркало отличалось красотой, в отличие от лица, в нём отраженного.
Волосы какого-то неопределенного цвета, пестрые – самое лучшее определение. Глаза почти как у деда зелено-желтые, только желтизны поменьше. Рот крупноват, нос с горбинкой. Красавец, просто глаз не отвести. И самое главное, я совершенно не узнавал этого лица. Вот никаких вспышек озарения при виде физиономии в зеркале не появилось. От этого меня охватило раздражение. Бросив зеркало на прикроватную тумбочку, я подумал, что найду тех ублюдков, которые рысь убили и меня лишили возможности самого себя в зеркале узнавать. Найду и на ленты распущу. И буду делать это долго и с непередаваемым удовольствием.
Скрипнула дверь, и в комнату вбежал невысокий энергичный человек. Полноватый с красными от мороза щеками.
– Доброго вечера, ваша светлость, вы меня помните? – сразу же спросил он, ставя на стол, стоящий недалеко от мольберта объемный саквояж.