Книга: Небесная собака. Спасение души несчастного. Том 1 | страница 54

Тот, что был котом и вороном одновременно, допустил ошибку, сказав это. Недолго думая, Го Бохай обернулся и одарил бледное лицо говорящего звонким ударом ладони. Шлепок раздался эхом, напугав живших под мостом рыбок. Ни капли не жалея о содеянном, наставник проговорил сквозь зубы:

– Чтобы души твоей здесь не было. Увижу – знаешь, что я с тобой сделаю! – чуть помедлив и уже удаляясь вперед, он добавил: – Так можешь и передать своему хозяину!

Получивший за свой острый язык ничего не ответил. Демон прикоснулся к щеке, и пощечина на бледной коже заныла: Го Бохай действительно силен, раз смог оставить видимую отметину на теле демона Тьмы – правой руки владыки темного мира.

* * *

Рыночная площадь города Тяньцзинь.

С рассветом знаменитый рынок городка, живущего в тени горы Хэншань, зацвел жизнью, постепенно наполняясь шумом прибывающих покупателей и громко приглашающих к своей лавке продавцов.

Ближе к центру рынка на одной из крыш одиноко сидел ворон. От зябкости встряхивая перьями, птица боролась с утренней прохладой и поглядывала по сторонам. К ней то и дело прибивались мелкие пернатые. Греясь о тело здорового ворона, они ожидали, когда хозяева таверн и павильонов начнут выкидывать остатки еды после очередных посетителей.

– Кыш-кыш! – ворон все время спроваживал надоед, но, отпрыгнув ненадолго от его крыла, они вскоре снова жались к нему.

«Так тебе и надо, Сянцзян… Держал бы язык за зубами, спал бы под сухой крышей…»

Он встряхнулся, только подумав о теплом местечке, что выбрал для укрытия от глаз жителей горы Хэншань. Сянцзян понимал: вернись он той ночью в поместье, одна из молний Го Бохая сразу же шарахнула бы по нему, поджарив крылья. Демон знал этого наставника наследника клана, как свои перья, и, уже сталкиваясь с гневом мужчины, не желал вновь испытать на себе гневный разряд.

– Как же вы надоели! Чего вы мне досаждаете?! – разоралась птица на воробьев и, взбрыкнув, отлетела на другую крышу. Мелкие компаньоны сразу же заторопились за ней. Убедившись, что никто его не видит, ворон принял облик кота, распугав пернатых. Чирикая на всю округу, прилипалы разлетелись, а Сянцзян, довольствуясь своей сообразительностью, бросил им вслед:

– То-то же…

Кот вальяжно прошелся по верхушке крыши, спрыгнул ниже, перешел на черепицу из сандалового дерева другого дома, вновь принял облик птицы и воссел на краю. Только он успел скукожиться и пригреться, как его внимание привлекли три персоны, идущие по центральной улочке рынка.

Среди толпы горожан и приезжих эта троица выделялась военной выправкой и внешним видом. Они шли в определенной последовательности: в центре был мужчина, одетый в легкие золотые доспехи, а за ним – девицы, как две капли воды похожие друг на друга. Их одеяния были необычными для местных: детально выделанный доспех, украшенный переливающимися на солнце линиями, был надет поверх плотных тканей цвета темного нефрита и прямо говорил о принадлежности господина к западным землям, некогда являвшимся собственностью дома Чжао, а яркие платьица алого и желтого оттенков с широкими кожаными поясами – что девушки пришли из южных земель дома Ба. И странность была в том, что подобные наряды существовали лишь до того момента, пока запада Поднебесной, как и правящих Чжао, не стало – то есть очень давно. Не то чтобы все ошарашенно на них смотрели, местные горожане воспринимали их как приезжих с соседних территорий, но вот Сянцзян заинтересовался не их одеяниями, а знакомым лицом идущего впереди господина. Как только ворон убедился, что два его блестящих глаза ничего не путают, он заинтересованно про себя произнес: «Западный бог войны в сопровождении богинь с Юга?»