Книга: Сделка | страница 1

Иногда меня посещают странные мысли: зачем мы рождаемся на этот свет? Ведь в конце всех нас ждет одно: участок земли размером два на два, дорогой (или не очень) гроб и толпа людей, идущих за ним. При этом, чем дальше скорбящий находится в толпе от непосредственного виновника данных печальных событий, тем менее скорбящим он выглядит, а если прислушаться, о чем эти скорбящие говорят между собой, то вы вряд ли услышите в их словах хоть одно упоминание о покойном.

Давайте начистоту: многим из них совершенно наплевать на того, кто находится сейчас в своем последнем убежище. Они идут просто потому, что так надо, так принято. А кто и зачем это принял, никого особо не волнует. Просто жил себе человек, жил, и… всё… Но проводить его в последний путь – это традиция, соблюдающаяся неукоснительно.

Что ещё принято на подобных мероприятиях? Ах, да. Несколько пластмассовых цветов или венок, да мысли о скорых поминках, на которых есть что выпить и чем закусить. Люди подходят к родственникам ушедшего и выражают сочувствие совершенно равнодушными голосами, даже не стараясь делать вид, что им не все равно.

Мне в этом плане повезло. Я не видела, как хоронили Серёжу. Ко мне не подходили с фальшивым сочувствием на лицах, а то и без сочувствия. Я не сидела целую ночь возле открытого гроба, и не падала в обморок на кладбище от эмоционального шока, помноженного на эмоциональный коллапс. Я в это время лежала в палате интенсивной терапии в больнице, где уже без малого восемь лет работала терапевтом, в так называемом ПИТе, и совершенно не старалась помогать моим коллегам вытаскивать меня с того света, потому что эмоциональный коллапс все же присутствовал.

А людям, как всегда, было наплевать. Похоронили молодого, здорового мужчину, которому не исполнилось ещё и тридцати, и – забыли. И ничего не произошло: солнце все так же всходило на востоке, а ночью можно было увидеть луну в самых ее различных фазах, ведь что такое жизнь одного единственного человека в масштабах вселенной? Ничего. Для всех ничего, кроме, разве что меня.

Только сочувственные взгляды Димки заставляли меня рыдать по ночам в подушку и ухудшать мои показатели, и без того неважные. Только вот Димке тоже было наплевать на Сережу. Он его совсем не знал, чего же беспокоиться о совершенно постороннем человеке? Но его понять можно, если бы он о каждом своем покойнике переживал, то давно бы уже свихнулся.

Димка – одногруппник, большой умница и просто хороший человек, ставший, после окончания университета, реаниматологом, зачем-то вытащил меня с того света. Меня смог, а вот Серёжу – нет. Собственно, он Сережу и не спасал, спасать было некого, мой муж погиб сразу. Из покореженной машины спасатели вытащили уже труп. Так что Сережу Димка спасти не мог. И нашего так и не родившегося сына тоже не мог, все-таки он врач, а не Бог. Его же и послали наши хирурги сообщить мне новость, что детей у меня больше не будет. Никогда.