Fb2Книга: Болотница | страница 3
Волк лежал и тихо поскуливал, когда я, вытащив из-за пояса короткий топорик, направилась к соседней ели. Остановилась, оглядела пушистые лапы, укрывавшие землю. Это дерево было моложе того, под которым умирал волк.
Я протянула к ветвям руку, прикоснулась к зеленым иголкам и мысленно попросила у дерева прощения за то, что собиралась сделать. Затем в несколько ударов, отсекла одну из ветвей и оттащила ее к пристанищу зверя. Застелив ветку рубашкой, подхватила веревку и снова нырнула к зверю под еловую лапу.
В этот раз волк только глазами выдал свое беспокойство от моего появления. Чуть слышно зарычал, но звук получился тихим и уже не таким угрожающим. Он слабел прямо на глазах.
– Ты уж прости меня, – сказала я и, размотав веревку, потянулась к звериной морде, – но пасть тебе я все же замотаю. Очень уж не хочется, чтобы ты меня изловчился да хватанул.
Я быстро накинула петлю на тощую морду и затянула её, прежде чем зверь попытался укусить мои пальцы, оказавшиеся в опасной близости от его челюстей. Я отчего-то рассмеялась этой его попытке а, убедившись, что зверь теперь полностью безопасен для меня, осторожно подняла его на руки и спиной попятилась назад, осторожно выбираясь из-под ели, стараясь при этом не зацепить раненый бок животного. Весил он едва в четверть своего веса, худой и ослабленный, он все же снова зарычал, когда я стала укладывать его на свою рубашку.
Над головой пронзительно закаркал ворон. Я вскинула взор и разглядела на одной из веток огромную черную птицу. Я еще никогда не видела таких крупных воронов. Птица посмотрела на меня черными глазами, затем еще раз каркнула для порядка и, наверное, сообразив, что здесь ей уже ждать нечего, сорвалась с дерева и взмыла вверх. Я опустила голову и снова посмотрела на волка.
– Это она тебя караулила, – сказала я ему. – Ждала, когда подохнешь. Вороны они такие.
Волк тихо лежал на ветке.
– Потерпи, – добавила я и, надев на плечи котомку, взялась за носилки, жалкое подобие волокуши, и пошла вперед, таща за собой свой неожиданный груз.
Путь до моей землянки предстоял неблизкий. Охотясь, сегодня я забрела намного дальше, чем обычно. Зверья в лесу было все меньше. Вот и сейчас у меня в котомке, завернутый в шкуру, лежал всего один тощий заяц.
Я шла. Мерзлый снег хрустел под ногами, а я все думала о том, что заставило меня пожалеть волка и почему я вот теперь тащу его в свой дом. Ну, выхожу я его, заживут его раны, все равно ведь потом уйдет. Зверь он всегда остается зверем, тем более такой вот, вольный, дикий. Собака из него не получится. Был бы еще волчонок, так может и приручила бы, а этот уже матерый. Жить со мной он не останется, так зачем тогда тратить на него силы и еду?