Fb2Книга: Любовь со смертью | страница 21
– Да теперь уже какая разница, мою девочку все равно не вернуть. Ни Эмарию, ни лея Гречана, ни моего Лукаша… Они все ушли за грань, а меня оставили одну… доживать свой век.
– Вы не одна, – попробовала я ее приободрить. – Рисс Парин, Ртышек, Глеарик, как же они без вас? Да и я тоже…
Рисса Лишана высморкалась в белый платочек, вытерла изрезанное морщинками, когда-то красивое лицо, пожала плечами и вздохнула:
– Справились бы и без меня.
– А как вы поняли? – тихо спросила я о самом важном, полагая, что она поймет о чем.
Рисса Лишана, опустив глаза, теребила влажный, смятый платок. Не решившись посмотреть на меня, призналась:
– Взгляд… Он у вас совершенно другой, более взрослый, подозрительный, как у затравленного зверя, который на все способен.
– О-о-о… – с досадой выдохнула я.
Мои девочки говорили, что я всегда смотрела исподлобья, как бы сквозь ресницы, пряталась за ними от всех и всего, ждала очередной подставы от мира. Скрывала вечно терзавший меня страх.
– За столом вам вроде все знакомо, но… нет привычной ловкости и изящества. Как держать столовые приборы. Как резать мясо или разделывать рыбу… Вы вздрагиваете каждый раз, когда прислуга меняет блюда, наливает чай…
– Вы правы, у меня была иная жизнь, – согласилась я, печально кивая.
– Я мыла тебя… Эмарию с рождения, она привыкла к моим рукам, как к своим, для вас же я совершенно посторонний человек. Вам настолько неловко сидеть обнаженной при мне, что вы не знаете куда деть глаза, невольно закрываетесь ладонями. Да и руки… я несколько раз ловила вас за изучением собственных рук, будто они для вас чужие, незнакомые и непривычные. Пришлось признать, что Эмария все же добилась желаемого, ушла к родителям, – женщина говорила на одном дыхании, будто боялась, что, если за раз не успеет, просто не сможет. Горло сожмет от кошмарных предположений и догадок.
– Поверьте, вы не представляете, как я сожалею о вашей потере, – хрипло призналась я. – Ее память при мне, я знаю, как ей было страшно, как непосильно одиноко, что она не захотела здесь оставаться… проще оказалось уйти.
– Скажите, вы посланница Смерти? – наконец моя собеседница решилась на откровенный разговор.
В ее глазах было столько самых противоречивых чувств: страха перед чем-то запредельным, сожаления, любопытства и боли утраты.
Впрочем, я испытывала те же чувства, мне было жизненно важно кому-то рассказать о случившемся со мной, о моих девочках, об их потере, хотелось выплеснуть свою боль хоть одной живой душе. Поэтому сама не заметила, как внутреннюю плотину прорвало, тихонечко, почти шепотом, но буквально захлебываясь эмоциями, рассказала о себе все. Под конец мы сидели, прижавшись друг к дружке, плечом к плечу, держась за руки, и оплакивали утраты. Опустошались до самого донышка, больно, зато обрели спокойствие. И какое-то единство.