Fb2Книга: Израненные души | страница 2
Ее трясет мелкой дрожью, когда она медленно качает головой и беззвучно шепчет:
– Пожалуйста, не надо.
Резко просыпаюсь и сажусь на валуне. Тру лицо, пытаясь взмахом руки стереть ужасные воспоминания. Не хочу помнить то, что творили с Мисси эти ублюдки. Не потому что я что-то испытывал к ней, а потому что от всего, что творилось в коммуне, меня выворачивало наизнанку. Мерзкие подонки, использовавшие женщин ради забавы, до сих пор правят закрытым городом. Они ломали и ломают психику нежным созданиям. А из парней растят таких же мерзопакостных ублюдков, какими являются они сами.
– Эй, Святоша! – окликает меня Волк, и я поворачиваю голову. Запускаю пальцы в длинную челку и зачесываю ее назад. – Там Долли истосковалась по тебе, – хмыкает он и засовывает в рот новую зубочистку. Волк расстается с ними только когда надевает шлем. Я даже не уверен, вынимает ли он чертовы палки на ночь или когда трудится над шлюхой.
– Пускай пососет горлышко бутылки, – хмыкаю я.
– Ты слишком суров к девушке. Может, она влюбилась.
– Ну да, во все члены клуба, – кривлю губы, но улыбка так и не растягивает мои губы.
Я уже давно не улыбаюсь. Если честно, даже не помню, делал ли это вообще когда-нибудь. Мне кажется, я с детства такой мрачный. Может, потому что дети должны беззаботной жить со своими родителями, а не так, как поступили со мной? Мне пришлось рано повзрослеть и выживать в обществе, в котором особенно остро отточен принцип “Или ты, или тебя”. Так что хочешь или нет, приходилось быть сильным. Ну а чтобы никто не мог забраться под кожу и использовать против тебя твои же слабости, проще было замкнуться в себе.
Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, что во мне рассмотрел Волк, не просто притащивший в байкерский клуб “Темные воины”, но и каким-то чудом ставший моим лучшим другом.
Он падает рядом со мной на валун и перекатывает зубочистку из одного угла рта в другой. Его густая борода забавно шевелится от этого движения.
Мы оба смотрим на горизонт над головами наших братьев, которые сидят у подножия огромного валуна.
– Ты опять стонал, – тихо говорит Волк. – Может, тебе таблетки какие-то попить?
– Ага, жидкие. Вискарь, например.
Волк хмыкает и качает головой.
– Дубина говорит, что он от своей паранойи избавился с помощью какого-то мозгоправа.
– Блядь, Волк, не еби мозги, – тихо цежу я, не отрываясь глядя на горизонт.
– У тебя постоянно такая херня, когда мы проезжаем мимо этого городка, – он бросает на меня взгляд, а потом тоже смотрит на возвышающийся на высоком холме старинный особняк.