Книга: Белые искры снега | страница 20

Я остановилась на черных прямых брюках из плотной ткани, облегающих ноги чуть ли не как вторая кожа, белой простой майке и черном же приталенном пиджаке с короткими рукавами и манжетами в черно-белую полоску. Сверху надела длинные бусы, критично оглядела себя и, чуть подумав, нацепила на запястья крупные белые браслеты из пластика. Вышло вроде бы даже ничего. Я даже подмигнула своему отражению.

Выбрав одежду, я, подпевая американской певице, чей клип крутили по музыкальному каналу, накрасила ногти в алый цвет. Подождав, пока лак высохнет, привела волосы в порядок – расчесала и завила в крупные локоны, которые тут же залила профессиональным сухим лаком, позаимствованным у Дана, чтобы прическа не распалась. Волосы-то у меня хоть и были прямыми от природы, но очень уж своевольными. Их с трудом брала даже краска.

Все так же напевая вслед за очередным музыкантом, я принялась за мейкап. BB-крем вместо тонального, немного пудры, чтобы сделать цвет кожи ровным, корректор для скул, придающий лицу несколько более четкие контуры, карандаш-подводка, тушь, темно-серые и белые тени – глаза должны быть выразительными, а взгляд – загадочным. Последний штрих – нежно-розовый блеск для губ.

Всему этому меня научил Дан, который одновременно учился в университете на менеджера и посещал курсы парикмахерского дела и визажа. У него очень даже неплохо получалось делать людей красивыми, а самое главное, он испытывал от этого удовольствие, и потому планировал связать свою жизнь с индустрией моды. Учился он плохо, зато постоянно участвовал в фотосессиях – работал в паре с фотографом

Руки у меня хоть и не были золотыми, но слава богу, росли не из того места, на котором принято сидеть. Поэтому Даниил быстро научил меня разного рода хитростям в визаже и прическе и даже сказал как-то, что я смогла бы работать в этой области, если бы пошла учиться, но я лишь отмахнулась. У меня была совершенно другая цель – журналистика. Люди, правда, постоянно спрашивали меня, почему в таком случае я учусь на филологическом факультете, а не на журфаке, на что я всегда неизменно отвечала – это мое личное дело. Филология – классическое гуманитарное образование, а журналистами становятся люди с совершенно разным образованием, даже технари и инженеры. Говорить о том, что я не поступила на журналистику, мне не очень хотелось, а со временем я поняла даже, что у филфака есть свои плюсы. Например, именно там я нашла двух своих подруг.

Чем ближе был вечер, тем настроение у меня становилось хуже. Возможно, включилась моя интуиция, которой я не особенно доверяла, предпочитая объяснять все логически.