Книга: Белые искры снега | страница 44

Я на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, увидела, что засранец, как ни в чем не бывало, помогает официанту подняться. Двуликий подлец!

Тут же, наконец-то, появились и суровая охрана – видимо, официант все же успел вызвать ее перед тем, как сунуться в пекло. Дерущихся, а также возмущающегося нетрезвого Олега и в довесок, просто так, Дана, утащили, а официант недвусмысленно намекнул, что пора бы и нам честь знать. Только нам намекнул – Ярославу и его друзьям он не сказал ничего. Даже извинился!

– Глупенькая стерва, – нагло заявил мне мажор перед тем, как уйти с видом триумфатора. – Ты ответишь!

– За что? – я еще никогда не испытывала такого чувства ненависти. Она обволакивала меня, словно вторая кожа – тонкая, невесомая и черная. Мой голос был тих и спокоен, но Алена, Алсу и Ранджи удивленно на меня взглянули. Поняли, что я больше не могу.

– За все, – очень расплывчато объявил он.

– Уходите, – спокойно, но твердо сказала Ранджи. – Просто уходите. Без долгих прощаний.

Енот взглянул на нее, как на протухшую курицу, и замолчал, позволив себя только презрительно хмыкнуть.

– Ярослав, пожалуйста, давай уйдем, – взмолилась девочка-эльф, беря его за локоть. Глаза у нее были на мокром месте. Алена, встретившись с ней взглядом, вдруг закусила губу – мне показалось, что она узнала девушку и потому кивнула ей. Та тоже кивнула в ответ и отвела глаза. Им обеим явно стало некомфортно.

– Мы уйдем, – пообещал Енот. – Но ты все равно помни, овечка, – он воинственно откинул прядь волос назад, глядя на меня, – что я тебя найду, и тебе будет худо.

– Обещаешь?

– Гарантирую.

– Дура, – бросил он, пристально всматриваясь в мое лицо, будто запоминая.

– Пошел вон.

Мы с ненавистью смотрели друг на друга. И я поймала себя на мысли, что все-таки разглядела цвет его глаз. Они оказались светло-зелеными, словно нежная мята, с темной каемочкой по краю радужки. А еще я поняла, что на вершине его скулы есть шрам – длинный, тонкий, совершенно не портящий лицо.

На миг меня вновь окутала темной пеленой непроходимая веками глубокая тоска.

Но только на один миг.

Ярослав резко развернулся, чтобы уйти, его расправленные плечи чуть дрогнули, а ладони сжались в кулаки, но никто этого не видел, кроме меня.

А потом официант принес нам дополнительный счет, в котором необходимо было заплатить за разбитую посуду и пролитое вино. И едва я увидела чек, как обругала Енота самыми нехорошими словами.

День рождения был непоправимо испорчен.

Глава 6

Сегодня Ярослав тоже праздновал день рождения. Только если Насте исполнялся двадцать один год, то он отмечал свое совершеннолетие.