Книга: Тайна бумажных бабочек | страница 36

Себастьян отложил очередной неподъёмный том и снова взял в руки небольшую шкатулку, которая всё это время стояла на столе.

– Как же разгадать твой секрет? – обратился королевский кузен непосредственно к шкатулке за неимением иных собеседников. – Как тебя открыть? Какие тайны и секреты ты хранишь и что нужно сделать для того, чтобы ты рискнула ими поделиться?

Шкатулка вполне предсказуемо промолчала то ли потому, что была связана магическими клятвами, то ли потому, что просто не захотела. Себастьян в сотый раз всмотрелся в незнакомую вязь привычных и при этом совершенно чуждых странных символов, плотно покрывавших крышку и боковые стенки шкатулки. Казалось бы, всё понятно: вот цветок, вот символ лета, каким его изображают крестьяне на своих вышивках, вот буква древнего эльфийского алфавита… Но ни один знак или символ не был нарисован или выписан до конца, каждый оставался незавершённым и плавно перетекал в следующий. В результате получалась плотная паутина из странных половинчатых знаков, усмотреть логику или смысл в которой не получалось, хоть умри.

Не было также ни малейшего признака какого-либо замка или запирающего механизма. Шкатулка выглядела сплошной, монолитной, словно вырезанной из цельного куска дерева. И при этом был совершенно понятно, что она как-то открывается. Это несоответствие сводило с ума и заставляло открывать следующую книгу, и ещё, и ещё, уже практически не надеясь на результат.

Себастьян отставил шкатулку в сторону, встал из-за стола, с негромким стоном наслаждения потянулся до хруста в суставах и подошёл к окну. Тёмно-оранжевый солнечный шар медленно скатывался за горизонт, освещая замковые башни тёплым золотистым светом, который бывает только у летнего солнца. Весеннее – оно более агрессивное, яркое, нахальное. Осеннее – наоборот, уставшее, ленивое, тусклое. Зимнее – если оно, конечно, появляется – короткое, торопливое, какое-то напуганное, словно боится замёрзнуть…

– Интересно, чего это меня потянуло на философствования? – снова вслух произнёс герцог, задумчиво рассматривая темнеющий горизонт. – Старею, что ли?

Себастьян отвернулся от оконного стекла, за которым было уже практически ничего не видно, и направился к выходу из библиотеки. Но по пути к двери он неожиданно для самого себя остановился у старинного зеркала, которое послушно отразило высокую, поджарую и широкоплечую фигуру. Герцог окинул себя внимательным взглядом и пришёл к выводу, что мысли о старости были явно преждевременными. Хотя совсем уж молодых девушек он вряд ли привлечёт именно как мужчина, а не как герцог и королевский родственник. С другой стороны – ну что хорошего в молоденьких вертихвостках, у которых на уме лишь балы, танцы, веселье и модные шляпки?