Книга: Топить в огне бушующем печали. Том 1 | страница 1

В Великой Ци шел двадцать первый год под девизом правления Цичжэн, сезон выпадения инея.

Конный отряд во весь опор скакал по казенному тракту. И люди, и лошади после долгой дороги уже выбились из сил, как вдруг юноша, возглавлявший отряд, выкрикнул:

– Межевой камень!

И действительно, недалеко у дороги стоял межевой камень высотой около чжана. Изящной скорописью, напоминавшей сплетение танцующих фениксов и парящих драконов, на нем была начертана зловещая кровавая надпись: «Чиюань, Алая Бездна. Живым хода нет. Преступивший запрет совершит тяжкий грех, да сотрутся его кости в порошок и развеется прах».

Перед камнем их встречал средних лет генерал, рядом в шеренгу выстроилась внутренняя дворцовая стража в пластинчатых доспехах и с оружием в руках. При виде конного отряда все как один опустились на колени:

– Приветствуем, ваше высочество!

– Тпру!

Юноша, возглавлявший отряд, спрыгнул с лошади, но та еще не остановилась, и он оступился. Генерал поспешил поддержать его.

– Осторожнее, ваше высочество.

– Все в порядке, – отмахнулся юноша. – А дя… где отец-император?..

Не успел он закончить свой вопрос, как откуда-то неподалеку его окликнули по детскому имени:

– Сяо Тунэр, подойди.

Юный принц поспешил на голос, принадлежавший мужчине в черно-алом церемониальном одеянии – тот стоял у межевого камня спиной ко всем прочим и, кажется, ничуть не обращал внимания на зловещую надпись. Принц скользнул взглядом по кровавым завиткам предупреждения и бросился к мужчине с уверенностью новорожденного теленка, которому не страшен даже тигр. Упав на колени, принц промолвил:

– Ваш сын…

Мужчина в черно-алом одеянии протянул руку, прерывая его на полуслове:

– Не нужно церемоний.

Говорил он мягко, но сдержанно и весомо, и держался с достоинством. Со спины случайному наблюдателю могло показаться, что мужчина в черно-алом уже в возрасте, однако на его молодом лице ветер и иней жизненных невзгод не оставили ни следа. Такое несоответствие создавало странное впечатление. Глядя на этого человека, никто бы и подумать не мог, что это император Цичжэн, Шэн Сяо, правивший уже двадцать один год.

Его брови вразлет слегка изгибались ближе к вискам, уголки глаз были чуть опущены, что придавало его лицу ласковое и нежное выражение. Он производил впечатление доброжелательного и благодушного человека, и весь его облик говорил об утонченности и благонравии.

Принц поднялся на ноги.

– Дядя… – тихо откликнулся он.

На самом деле наследный принц вовсе не приходился императору Цичжэну родным сыном. У Шэн Сяо не было детей, и он, решив передать трон племяннику, усыновил оставшегося сиротой сына своего старшего брата. Император Цичжэн был человеком отстраненным и бесстрастным, не расположенным к близким отношениям, и потому на людях принц, сообразуясь с этикетом, обращался к нему «отец-император», но наедине они по-прежнему оставались друг для друга дядей и племянником.