Книга: Топить в огне бушующем печали. Том 1 | страница 95

Так что же такое «человеческая свеча»? Би Чуньшэн что, действительно убила целую тысячу? Но как? Что это были за люди? Почему никто ничего не заметил?

Между тем Би Чуньшэн снова повела свой рассказ:

– Восемь лет назад моя оперативная группа получила приказ задержать подозреваемого. Мы считали, что он практикует темные искусства. Была в деле одна важная трудность: подозреваемый проживал в густонаселенном квартале. Мы опасались, что пострадают гражданские, поэтому я и мой напарник тщательно разработали план, как заманить подозреваемого в ловушку. Однако во время исполнения все пошло наперекосяк. Наш новичок переволновался, каким-то образом выдал себя и, что называется, «вспугнул змею». Подозреваемый смекнул, что дело нечисто, и бросился в парк в глубине жилого массива. На его совести было несколько десятков убитых, он понимал, что, если схватят, его ждет верная смерть. Убедившись, что окружен и бежать некуда, он в отчаянии решился подорвать себя. С самого начала мы не успели огородить территорию и вывести всех гражданских… В тот день погибло восемь человек. Так вышло, что мой напарник командовал этой операцией, а я была замкомандира, так что получила восемь штрафных баллов, а он – в два раза больше и моментально оказался за «красной чертой пятнадцати». Я была в полном отчаянии, не знала, что и делать, однако мой напарник сказал, что это ничего, он что-нибудь придумает.

Тогда-то я впервые узнала, как на самом деле непогрешимые «герои» со множеством регалий обеспечивают свою непогрешимость… Если поместить в труп яйцо бабочки-паразита, считай, что ничего и не было. Никогда не забуду, с каким выражением лица он успокаивал меня, повторяя раз за разом, что такое – не редкость…

Знаете, что я тогда чувствовала? Нет, не радость и не облегчение, что все обошлось. Не было ни бессонницы, ни угрызений совести. Я… боялась. Не могла спокойно жить после его фразы, что такое – не редкость. Так скольких из выживших можно назвать людьми? А сколько давно уже не люди? И что делать мне, ведь моя семья – «выжившие»?! Они – это в самом деле они? Или Зеркальные… Зеркальные…

С того дня я словно сошла с ума. Стала мнительной, сомневалась буквально во всем. Стоило кому-нибудь из домашних со мной заговорить, как я тут же ломала голову: а голос тот же? а тон? а так ли говорил раньше? Или они постепенно менялись, а я не заметила? Однажды, вернувшись с учебы, сын попросил блюдо, которое прежде не любил, так я из-за такой мелочи две недели не спала!

От ее рассказа у всех оперативников волосы встали дыбом. Особая способность Би Чуньшэн заключалась в ее голосе, в звуке речи. Она могла нести даже полную чушь, но окружающие были готовы ей верить. Вот и теперь, хотя она сказала всего ничего, ее слова запали в душу каждому, кто пришел задержать ее. И каждый проникся глубоким отчаянием.