Книга: Странный мир. Истории о небывалом | страница 8

Нарти стоял замерев. Ему приходилось видеть, как пастухи режут кладеных бычков, так что ничего нового он не обнаружил. Но ведь это был не бык! Это была корова-мать! Среди диких зверей, на которых приходилось охотиться Нарти, встречались самцы и самки. Когда речь шла о самках, всегда добавлялось слово «мать», и ни у кого из охотников на мать рука не поднималась, даже если то была птица, каких в лесу полным-полно.

А это было не просто животное. Корова принадлежала живущим по эту сторону Прорвы, принадлежала матерям, к которым Клах и Нарти шли просить прощения от имени всех изгнанников.

Ничего не скажешь, они прекрасно начали свою миссию!

– Что стоишь? – крикнул Клах. – Костер горит? Давай сигнальный дым, а потом помогай тушу свежевать!

Сигналы дымом подавать умеет любой охотник, равно как и управляться с тушей заполеванного зверя. Простые, знакомые дела малость успокоили Нарти.

Султан дыма рассеялся над лесом, посудина с кровью была поставлена на угли. Нарти накрошил в кровь остатки зачерствевшего хлеба и время от времени помешивал палочкой быстро густеющую жидкость. Клах возился с коровьими потрохами, совершенно не думая, что в первую очередь следовало бы снять шкуру. Если ее не снять сразу, то потом уже как следует не сдерешь, кожа задубеет и будет испорчена.

– Смотри! – позвал Клах напарника. – Видишь эти железки? Так у быка их нет. Запомни хорошенько, на будущий год тебе эту работу выполнять. Понюхай, тогда уж точно ни с чем не перепутаешь…

Запах был сильный и неприятный, чем-то напоминавший трупный. Нарти следил, как Клах отделяет железки от пленок, затем осторожно опускает их в две широкогорлые фляги, в которых, судя по запаху, налита была крепкая медовуха.

– Вот так. За этим запахом наши быки, те, что не кастрированы, побегут хоть через Прорву, хоть куда угодно. Понял теперь? Ты примечай, вторую корову ради тебя никто бить не станет.

Нарти кивнул согласно.

Свежевать большого зверя – занятие долгое и кровавое. Хорошо, что рядом протекал ручей, где можно было и самому сполоснуться, и коровьи потроха помыть. Работали так, чтобы ничто не пропало: целебную желчь собрали в маленькую долбленку, рубец Нарти как следует вымыл и выскоблил на совесть… Рубец хорош на пироги, хотя кому здесь пироги печь? Клах сказал, что по эту сторону Прорвы хлеба не сеют – пахать некому да и не на чем.

Явившихся гостей, а вернее – хозяев первым заметил Нарти. Все-таки он охотник, а Клах был из пастухов, хотя за четыре года бродяжничества многому научился.

Из леса на голый склон вышла еще одна корова – теперь Нарти с полувзгляда определил, что это корова, а не бык и не вол. На спине животного были навьючены большие кожаные мешки. Свои точно так же возили поклажу на волах. А рядом шел… шла… – наверное, все-таки шло человеческое существо. Худая фигура, морщинистое лицо, волосы седые, но такие длинные, что даже у молодых людей встречаются очень редко.