Книга: Виннипегская Cтена и я | страница 70

– Я знаю, что ты понимаешь. И я признаю, что был с тобой не очень приветлив. Я уже сказал, что не силен в том, что касается дружбы, и никогда не был силен. Мне проще было даже не пробовать.

Если это не был самый ленивый его комментарий, то я тогда даже не знаю. Но я не сказала этого вслух.

– Если бы ты меня раздражала, я бы выставил тебя за дверь после первого же твоего среднего пальца.

Не то чтобы мне это очень польстило.

– Ты хороший сотрудник. Я говорил тебе это. Мне нужна была помощница, Ванесса, а не друг. Но ты хороший человек. Ты всю себя отдаешь работе. Ты преданная. Я мало о ком могу сказать такое, – его кадык подпрыгнул, когда Эйден посмотрел прямо на меня. – Мне нужен друг. Мне нужна ты.

Он что, пытается подкупить меня своей бесценной дружбой? Или это я стала насквозь циничной?

Рассматривая его лицо, я вдруг почувствовала себя очень глупо. Все же это был Эйден. Может, он и поступил паршиво, не защитив меня перед Тревором, но, если вдуматься, он и Зака не стал бы защищать. Он много раз говорил в интервью, что хочет сосредоточить все свои силы на карьере. Его тренеры в один голос твердили, что такого целеустремленного и трудолюбивого игрока у них еще не было.

В футбол Эйден начал играть только в старшей школе. В старшей школе. Большинство профессиональных игроков приступают к тренировкам, как только научатся ходить. Но это было призвание Эйдена, как сказал Лесли, его школьный тренер. Он мгновенно стал феноменом и получил футбольную стипендию для поступления в университет. И не просто в какой-то там университет, а в один из лучших. Тот, в котором он выиграл несколько чемпионатов и даже получил диплом.

Вот черт.

Вот черт.

Он не стал бы просить меня об этом, если бы не думал, что ему это нужно.

И я прекрасно знала, что люди не меняются, если сами этого не хотят, а этот мужчина готов был сделать все, чтобы достичь цели.

Печальный вздох вырвался у меня из груди. Ответ был уже на кончике моего языка. Что еще я могла сказать ему и не показаться при этом последней идиоткой?

– Допустим, мы это сделаем. Как долго мы должны оставаться… – я не смогла сказать это с первого раза. – Как долго мы должны оставаться в браке?

Он старался смотреть мне прямо в глаза, когда отвечал.

– Пять лет, так мы вызовем меньше подозрений. Сначала мне дадут временную грин-карту. Через два года я смогу претендовать на постоянную.

Пять лет? Эйдену тридцать, значит, ему будет тридцать пять. Мне к моменту развода исполнится тридцать один. Этот возраст показался мне не таким ужасным, каким должен бы быть… если бы я действительно собиралась согласиться.