Fb2Книга: Рыжик в капкане | страница 26
Забираю тачку из сервиса. Катаюсь по городу без фанатизма. Сейчас бы на трассу и погонять часа два в никуда, просто пейзажами полюбоваться и голову свою пульсирующую прочистить. Вместо этого еду домой. Машину в гараж надо загнать и сделать честный вид, что я к ней не прикасался. Парни в сервисе вылизали ее так, что не докопаешься.
Домой приезжаю раньше кошки и мне плевать, где ее носит. Арина гоняет двух уборщиц. Говорит, у нас какие-то гости вечером важные образовались.
Вместо того чтобы подняться к себе, сворачиваю в комнату Сони. Толкаю дверь в оливковое царство. Весной пахнет с порога. Прикольно. Захожу, плотно прикрываю за собой дверь, чтобы Арина не спалила и не выставила меня отсюда.
На стуле аккуратно сложена ее домашняя одежда. На тумбочке бумажная книга, раскрытая и перевернутая страницами вниз. Духи, расческа, плюшевая игрушка на кровати. Забираю. Осматриваюсь внимательнее. Лезу в тумбочку, нехорошо, знаю, но очень интересно, что хранят кошки в таких местах. Клубки с нитками и заводных мышей?
Нет. Тетрадки разноцветные, дневник с замочком… Дневник?! Уже интересно, а замок бутафорский, не работает. Какая доверчивая живность у нас тут завелась. Так открыто хранить личное, можно сказать интимное.
Открываю сразу последнюю страницу, а там занимательный французский…
«Nuit sombre dans la ville Sombre
Le chat noir marchait dans la rue…»
…перевожу стихотворение в своей больной голове:
«Тёмной ночью в Тёмном городе
Шел по улице черный кот.
Глаза умные, шерстка с проседью,
Шёл по улице старый кот.
Знает кот, что никто в этом городе
В дом, в семью его не возьмет.
Не обидится кот. Мимо нас пройдет.
Тайны темные, что услышит кот,
В темноту он с собой унесет.
И не знает никто, как одиноко коту.
Ему бы любви, заботы ему.
Он бы гордость унял и хозяина он
Не любил, уважал и был верен ему».
– Маленькая, рыжая… Зараза! – сжимаю зубы.
Мы с тобой еще обязательно обсудим это стихотворение, кошка, а пока надо валить отсюда. Жалко бросать тут эту занимательную тетрадочку, но я теперь знаю, где она лежит и обязательно вернусь.
Довольно улыбаясь, кладу дневник на место, выглядываю из комнаты и быстро выскальзываю в коридор, пока никого нет. Игрушка кошачья зажата у меня в руке. Пусть поищет, а я потом поторгуюсь и, возможно, верну, если София будет себя хорошо вести.
Падаю спиной на кровать в своей комнате. Глаза закрываю и снова вижу, как в ее волосах путается солнце. Она не может мне нравиться! Просто не может. Но нравится же… Красивая девочка, только зашуганная. Я таким был лет в десять, когда отец особенно зверствовал по пустякам. Потом переболел, научился противостоять и открыто не нарываться, если специально не хотел его позлить.