Книга: Пионер. Назад в СССР | страница 3

Последнее, что увидел Ванечкин перед тем, как его накрыла темнота, это Елена Сергеевна, молодая пионервожатая из их школы. Она заметила Петю и даже сделала шаг ему навстречу. Но, к сожалению, было поздно…

– Ванечкин, ты как себя чувствуешь? Все хорошо? Голова не кружится? Мушки? Мушки не летают? В ушах не звенит?

Я посмотрел на объемную тетку лет сорока, которая сыпала вопросами без остановки. Нина Васильевна. Так, вроде. Она до ужаса напоминала мне бегемота. Просто один в один, если присмотреться. Бегемот, которого нарядили в яркое цветастое платье, а на голову этому бегемоту напялили шляпу с широкими полями. Она так эмоционально перечисляла все признаки плохого самочувствия, будто ей очень бы хотелось, чтоб они присутствовали.

– Спасибо, все хорошо. – Ответил вслух и даже улыбнулся, хотя в реальности подумал совсем другое.

Отвали, толстая дура. Вот, что я подумал. Потому как она реально толстая и реально дура. Жаль, что пацан четырнадцати лет говорить такое своей учительнице не может. Вернее, может, конечно, но в воспоминаниях Пети – нет. Старших надо уважать. С ними нельзя оговариваться, им нельзя грубить. Старшие точно знают, как правильно. Особенно, если дело касается учителей и соседа Чапая. Кто такой сосед Чапай я не знаю, но он стоял у Пети на первом месте. Наверное, крайне серьезный тип.

В любом случае, я должен следовать тому поведению, которое обычно демонстрировал пацан, потому что, главное правило – неприметность. И мне его надо соблюдать. Не выделяться. Не привлекать внимания. Слиться с окружающей реальностью. А это, между прочим, очень сложно. Как я могу слиться с толпой подростков? Нет, чисто внешне, понятно, Петя не изменился. Все на месте. Руки, ноги, даже нелепая физиономия с оттопыренными ушами и веснушками по всему лицу. Но внутри его больше нет. Внутри – только я. И в мои планы ничего подобного не входило. Ни автобуса, набитого детьми, ни Бегемота в шляпе.

Вообще, как-то все неожиданно пошло через задницу.

Я – преступник мирового масштаба. Вселенского. Злодей с серьезной репутацией. От моего имени плакали дети, мужчины хватались за оружие, а женщины падали без чувств. Просто от имени. Стоило произнести его вслух. Я – псионик. Самый сильный из всех существовавших за последние столетия.

Был… Ключевое слово, которое надо добавить – был.

Потому что сейчас я еду в ужасном, воняющем каким-то дерьмом автобусе. Мне четырнадцать лет и я самый настоящий задрот. А еще я охренеть, как промахнулся. Попал в… Черт, опять забыл эти ужасные цифры. Сознание плохо держится за новый сосуд. Ясное дело. Оно в шоке.